Родинка в законе

–– О, Димка, – пряча улыбку, прошептала Ника, подражая знаменитым сказочницам Александра Роу. – Это старая и прекрасная история, уходящая корнями в нашу босоногую юность. Игорёшка Фролов – первая любовь «княжны». Правда без взаимности. Хотя Тамара быстро убедила себя, что благородный, но бедный рыцарь из рода могучих Фролов, понимает, что он не пара великосветской даме и искренне удивлялась, почему тот до сих пор не отравился, не застрелился или не причинил себе какого другого вреда из-за невозможности связать свою жизнь с ней, желанной и недоступной. Мы тогда учились в одиннадцатом классе, а Игорь только начинал карьеру. Каждый день, после уроков, Томка отсылала машину с водителем, и мы ехали на автобусе в другой конец города за «аспиринчиком для княжны». Подлец-Фролов быстро раскусил мотивы наших посещений, почувствовал, как нужно себя вести и, время от времени, томно вздыхал, печалясь, какая слабая всегда была «голубая кровь». Под занавес, даже просил Томку стать соавтором в написании научной монографии на тему: «Аристократия: от Ярослава Мудрого до княжны Заглиани».

Гудки в трубке резко прервались и приятный мужской голос, вежливо представившись, поинтересовался целью их звонка. Димка, вздрогнув от неожиданности, передал телефон сестре.

–– Здравствуйте Игорь Николаевич, – ласково пропела Ника. – Это вас боярыня Капитонова беспокоит.

Из телефона донёсся сдержанный мат, согласно которому получалось, что, в списке венценосных особ, почтивших своим присутствием ветеринарную клинику на краю города, только боярыни и не хватало. Это обнадёживало и Ника, облегчённо вздохнув, пошла ва-банк.

–– А не позовёте ли вы мне, дружочек, княгинюшку на почирикать.

–– А не пойдёте ли вы, вместе с княгинюшкой… в баньку, – весьма невежливо отреагировал эскулап.

–– А вот хамить, батенька, некрасиво, – обиженно выдохнула Ника и сдерживая справедливый гнев, продолжила беседу. – Я, конечно, могу и сама навестить вас…

–– Не стоит, – тут же пошёл на попятную доктор. – Нет здесь ни княгинюшек, ни графинюшек. И прочих нюшек иже с ними тоже нет.

–– Ну вот и чудненько. Тогда передайте, Тамаре Давидовне, что папенька её светлости помирает…

–– Ухи просит, – прошептал Дима и тут же получил звонкую затрещину.

–– Так передадите, или лично подъехать?

–– Не напрягайтесь, боярыня, – зло процедил Фролов. – Холоп дело знает. Княгиню разыщем, последнее адьёз передадим.

Трубка противно запищала, и Ника удивлённо перевела взгляд на Димку.

–– А что ты хочешь? – улыбнулся брат. – Её светлость и не таких подготовленных с реек сбрасывала.

***

Лучи утреннего солнца пробивались сквозь давно не мытые стёкла. Шум машин, припаркованных под окнами, сливался с детским плачем, доносившимся из соседней квартиры. Казалось, что стены здесь были сделаны из картона. Уже второй день Тамара не могла нормально уснуть. И это то, что, при сдаче, квартирная хозяйка называла спокойным районом. Закутавшись в одеяло, Тамара тяжело вздохнула. Может и правда спокойный район, просто она никогда не бывала в неспокойных.

Последние дни Гурман, словно улитка, влез в свою раковину и ни с кем не разговаривал. Ни родных, ни близких у Балуя не было, и вся чехарда с похоронами легла на его плечи. Тамара сначала хотела помочь, но потом поняла, что Гурману очень важно всё сделать самому. Даже Сашка с Валеркой лишь иногда допускались до бумажных дел: сходить туда-то, договориться с тем-то. Номер телефона Гурмана был только у своих, но после смерти Балуя всё чаще звонки поступали с неизвестных номеров.

С этого номера звонили уже третий раз. Гурман раздражённо скрипнул зубами: раз не берёт трубку, то, чего трезвонить? Немного подумав, он, всё-таки ответил. Тамара сжалась. Если это что-то не важное, то сейчас мало никому не покажется.

Выслушав звонившего, мужчина медленно сполз по стене. Закрыв голову руками, замер. Реакция на звонок была настолько странной, что сердце Тамары пропустило удар. Кажется, что всё плохое уже случилось и не было ничего, что заставило бы его так отреагировать.

–– Твой отец в тяжёлом состоянии. Нам надо ехать к нему.

«Нам надо ехать». «Нам». Это было первое, что пробилось в сознание. Не «тебе», а именно «нам». Только потом до неё дошёл смысл остальных слов.

Взяв трубку, Тамара слушала незнакомую девушку и не понимала, чего от неё хотят. Кажется, это была медсестра. В трубке жалобно сопело. Надо было ответить. Тамара попыталась открыть рот, но мышцы парализовало. Челюсть стала тяжёлой и, казалось, что каждое движение бьёт по ушам противным скрежетом, словно в заржавевшем, испорченном аппарате. Она вдруг с ужасом поняла, что отец не может даже умереть спокойно, зная, что его любимая, вредная Тамрико находится в руках врагов.

Ноги сами понесли её в комнату, дрожащие руки бессмысленно шарили по вещам, а в голове царила пустота.