Родинка в законе

После того, как три недели назад Илья сообщил о смерти Константина Табанидзе, Анфиса потеряла покой. Редкое общение с сестрой и братом всё же научило её ценить такую мелочь, как нормальные отношения с конкурентами. Ника с Димкой частенько обсуждали, как лучше провести операцию, чтобы не раздражать Балуя или не расстраивать Давида. Так же с благодарностью ценились и попытки вышеназванных не нарушать границы их бизнеса. Смерть конкурента многое разрушила. Даже непонятно, как такое могло случиться. Табанидзе и Балуй. Это как лев и гиена. Исход битвы был ясен, как божий день. А в результате гиена поедает льва. Естественно, Давид не простит смерти зятя. Если выяснится, что Балуй каким-то образом к этому причастен, то ему не позавидуешь. А Никуля, как на зло, то ли у Василисы, то ли ещё куда уехала. И это в то время, когда опасность, грозящая «сестрице младшенькой, любимой», выросла просто до вселенских размеров.

Правильно самоорганизоваться не получилось. Нащупав под одеялом пульт, Анфиса включила телевизор. «В счастливый путь, в загробную обитель. Под солнцем остаётся победитель», понеслось с экрана. Анфиса удивлённо прислушалась. Надо же, как в тему. Старая, музыкальная комедия «Труффальдино из Бергамо». Когда-то, в детстве, она очень любила этот фильм. Вот и сейчас молодой Константин Райкин бегал по лесу, колотя противников и хрипловатым голосом напевал нехитрый куплет. Но сегодня, глядя на его брызжущую энергию, Анфиса, вместо удовольствия, почувствовала, накрывшее чёрным покрывалом раздражение.

В глубине коридора, глухо проворачиваясь во входной двери, скрипнул ключ. Палец сам собой вжался в кнопку на пульте. Экран погас и, от наступившей тишины, стало ещё страшнее. Пока одна рука медленно натягивала на голову одеяло, вторая хаотично рылась в косметичке, стараясь выудить из-под коробочек с тенями, румянами и карандашей маленькую пилочку для ногтей. Вообще-то, Анфиса давно уже пользовалась хрустальными пилочками, но, сейчас мысленно поблагодарила Илью за старый металлический ножичек. Вряд ли он поможет ей в случае, если придётся обороняться, но сжав в кулаке тонкий рифлёный предмет, она почувствовала себя увереннее.

В коридоре послышались тяжёлые мужские шаги. Вошедший не торопился. Глухое, усталое топанье внезапно успокоило Анфису. Если бы пришли убивать, то всё произошло бы гораздо быстрее. Дверь в комнату открылась. Опираясь на косяк, Илья с интересом разглядывал серую пилочку в её руке. Анфиса облегчённо вздохнула. Вытерев вспотевшие ладони об одеяло, она исподлобья оценивала новый прикид «инженера». Чёрное элегантное пальто, шляпа с полями и даже шарф были явно не дешёвыми. Пожалуй, сейчас Илья мог бы украсить собой страничку самого дорогого глянцевого журнала и выглядел бы гораздо круче, чем многие признанные красавцы английских вестернов. Русая курчавая борода выросла ещё длиннее и сейчас выглядела спутанной и неухоженной, но это только придавало ему налёт этакой брутальной усталости.

Не разуваясь, мужчина прошёл по комнате и присел на кровать, рядом с ней. Словно дворовую собачку, потрепал по нечёсаным волосам. Спёртый воздух маленькой комнаты сразу же заполнился запахом морозной свежести, замешанной на крепком табаке и одеколоне. Вдохнув, Анфиса расслабилась. Не сказать, что она была экспертом в запахах, просто повезло – мужчины, которые её окружали, пахли именно крепким табаком и дорогим одеколоном.

–– Надоело сидеть одной? – тихо спросил Илья, расстёгивая верхнюю пуговицу пальто.

Анфиса кивнула и, на всякий случай, даже протяжно вздохнула, чтобы добавить колоритности в невербальный ответ. Краем глаза она разглядывала вошедшего и снова, в который раз, ей показалось, что Илья смотрит на неё особым, доверчиво-жалостливым взглядом. Как смотрела всегда Никуля, Димка. Так же молча и преданно, в моменты своих редких посещений, смотрел ей в глаза отец. Кстати, для каждого из своих детей, отец имел специальный взгляд. Дружеские, партнёрские – предназначались старшим детям и влюблённый, жалостливый – ей. Анфису это никогда не напрягало, потому что после таких взглядов на её тумбочке волшебным образом расцветали зелёные купюры и эмоции, которыми было вызвано столь бурное цветение, сразу отходили на второй план. Но сейчас взгляд Ильи напряг, окутывая сердце неприятным холодком.

–– Можешь гулять свободно, – наконец улыбнулся мужчина и, поднявшись, сбросил на стул пальто. – Балуев скоропостижно нас покинул, причём навсегда. Ну а вчера, вслед за ним ушёл и Давид. Мальчиши-плохиши, до сего дня преданно глядевшие им в глаза, недолго посопели и, опережая первого, полетели признаваться в любви дому папы Капитона.

–– Так что, проблем больше не будет? – радостно захлопала глазами Анфиса.

–– А кто будет создавать проблемы? Все создатели преставились смирненько.

–– И я могу домой идти?

–– Что, даже чаю не попьёшь? – засмеялся Илья, глядя, как бурно Анфиса выбрасывала из шкафа на кровать подаренные им вещи.

***