Родить легко

Напомню: тазовые роды – идеально или никак! Но доктор зачем-то пошла на компромисс (а я, чего никогда себе не прощу, повелась и не стала возражать): «Роды ослабли, давайте всё-таки попробуем окситоцин». Что по нашему с ней предыдущему опыту уже являлось вмешательством, признанием того, что тазовые роды не идут правильно. Согласно роддомовским протоколам, это стандартные действия: ослабла родовая деятельность – мы её стимулируем. Но с точки зрения метода Мэри Кронк, в принципе поддерживаемого доктором (почему я и взяла с ней те роды), – это даже не компромисс, а всё, финиш: примерно то же самое, что в разгар футбольного матча вдруг ни с того ни с сего начать играть руками.

Поставили капельницу, на фоне которой должно непрерывно мониториться сердце: роженицу пришлось уложить на кровать с КТГ. Довели ребёнка до выхода, родили тельце, но голова никак не выходила. Доктор крутила обмякшее тельце во всех направлениях, но так и не могла вынуть голову – минут, наверное, десять! В каждую из которых от тебя отваливается кусок жизни – в ясно осознаваемом и непереносимом ужасе, что прямо сейчас на твоих глазах наступает смерть. А по контрасту с проживанием того, что обычно происходит нечто противоположное, передать это состояние особенно сложно…

Наверное, только те медики, которые часто сталкиваются с уходом людей – кардиологи, онкологи, хирурги, – могут отнестись к такому проще, легче, что ли. А когда работаешь в сфере, где на твоих глазах постоянно происходит рождение жизни, проживать минуты, в которые наблюдаешь её уход, физически невыносимо.

Позвали других докторов, позвали главврача, бежавшую через два этажа. Когда наконец извлекли эту бедную головку, стало понятно: ребёнок в состоянии клинической смерти. Реанимация уже примчалась в бокс, минут за семь как-то завели сердце. И потом ещё долгое время остро стоял вопрос: выживет, не выживет?

Выжил. Знаю, что имеет серьёзные проблемы по здоровью и развитию. И я принимала участие в том, как – и каким – он появился на свет. Нет, не вела роды, ничего не решала (если бы имела такое право – решила бы иначе). Но находилась там. Хотя и не держала роды в руках: по протоколу тазовые принимает только доктор – как осложнённые, требующие высочайшей степени ответственности и высочайшего уровня профессионализма.

Когда работали в 22-м роддоме, тазовые тоже порой принимали акушерки. И всё, что требовалось от нас по методу Мэри Кронк, – только подставлять руки (или бежать в операционную). А по Цовьянову, по замшелым, безнадёжно отставшим и от современного акушерства в частности, и от жизни вообще правилам почти вековой давности, тазовые роды считаются настолько сложными, что принимать их имеют право исключительно доктора. Поэтому то, что всё находилось не в моих руках, хоть немного облегчает измотанную душу.

Когда ребёнка увезли в реанимацию, главврач страшно кричала на нас с доктором: «Доигрались человеческими жизнями?!» Я вышла в коридор и упала – гипертонический криз, пришлось откачивать ещё и меня. Главврач потом добавила, уже снисходительно: «Ну чего ты… Вот зачем такая худая? Жрать надо больше, бронёй обзаводиться! А с таким набором суповых костей нашей работы не вынести».

И через час, когда из реанимации сообщили, что сердце заработало вроде как стабильно и ребёнок дышит – пусть на ИВЛ, но подавая определённые надежды, все обсуждали случившееся уже с более или менее оптимистическим настроем. Для статистики роддома важно, чтобы у них никто не умирал: смерть ребёнка в родах – чудовищное ЧП. Даже если он остался тяжёлым – страдает ДЦП, находится в паллиативном состоянии, – для показателей всё равно лучше, чем констатация смерти.

А всего через полгода мы с тем же доктором ощутили на себе действие закона парных случаев.

Ходила на мои курсы симпатичная, осознанная, взрослая (тридцать девять лет), умная женщина. Приятная, одухотворённая, с прекрасным чутким мужем.

Их роды развивались весьма любопытно. Воскресенье, они на второй, самой важной лекции Родить Легко о схватках и боли. В перерыве подходят: «Инна, кажется, излились воды!» Посмотрела – да, действительно воды. Говорю: «Лекцию нужно обязательно дослушать! Как проживать схватки, как проживать родовые ощущения – самое главное. Тем более что их у тебя пока нет». Роженица, ответив: «Да, всё хорошо, я не волнуюсь», в мокрой юбке дослушала лекцию, к концу которой у неё начало потягивать внизу живота. Отлично – значит, роды запускаются. И, несмотря на дородовое излитие вод, всё потихоньку пошло как положено.

По завершении лекции разъехались по домам: они за собранными на роды сумками, я за формой и прочим необходимым. В шесть вечера, всего через пару часов, встретились в роддоме – схватки шли активно, открытие два пальца. А в половине десятого, то есть ещё через три с половиной часа, раскрытие стало уже полным, то есть роды развивались правильно, быстро и легко. Ребёнок небольшой, срок всего тридцать семь недель – идеально, тот самый гармоничный ход процесса.