Родители королей

— Я Бор, отец Всеотца, — говорит он, — у меня тут вертолет, давайте по-быстрому.

— Ты помогаешь мне? — удивляюсь я.

— Очень важно отличать вещи, которых можно избежать, от вещей, которых избежать нельзя. Все изменится и все погибнет — вовсе не одно и то же. Уж кому это понимать, как не женщине, родившей ребенка от горя[2]. Вперед!

— Твои дети считают иначе.

— Ну, недаром я не захотел править сам, — ухмыляется он, — власть очень портит зрение. Во всех смыслах. Я когда еще говорил Одину… Пойдем, Локи.

Я киваю и иду вверх — по полуразрушенной лестнице торгового центра. Вали, помедлив, следует за мной.

Рагнарёк состоится.

4. Напряжение

Светловолосая девушка рывком садится на постели и тяжело дышит.

Комната вокруг нее заставлена мебелью. Вокруг кровати притиснуты один к другому шкафы, тумбочки, трюмо, кресла — только узкий проход ведет к двери. Кровать застелена нежнейшими шелковыми простынями, одеяло из мягкого серебристого меха валяется в ногах. Мех побит молью и пахнет сундуком.

Девушка сползает с кровати и медленно, прихрамывая, идет из комнаты прочь. Сначала — лишь бы отсюда; но сквозь темный узкий коридор сочится полоска света и тянет теплым запахом.

На кухне за антикварным, застеленным свежей клеенкой столиком сидит Петеан Навиген и ест суп из кастрюли, которую держит на коленях.

Девушка некоторое время смотрит на Петеана. Тот смущается и откладывает ложку. Потом осторожно ставит кастрюлю на стол. На коленях у него обнаруживается свернутый плед — подложен, чтобы не обжечь колен горячей кастрюлей сквозь ночную рубашку.

— Эээ… извините, — робко говорит он, — я так соскучился по горячей еде…

Девушка механическим жестом достает из шкафа глубокую тарелку и поварешку, наливает суп и убирает кастрюлю на плиту. Все с тем же замершим выражением лица она нарезает хлеб, достает с ледника початый брусок масла и ставит перед Навигеном.

Он робко придвигает тарелку поближе и продолжает есть.

— Видите ли… Он мне приснился, — говорит Петеан Навиген, — я проснулся и заплакал. А потом понял, что на кухне действительно есть настоящий суп…

Девушка аккуратно кладет ладони на стол и утыкается в них лицом.

Петеан медленно ест суп, слушая ее рыдания.

— Это сон… Такой ужасный сон, — говорит она, немного проплакавшись, — дорого бы я дала, чтобы видеть во сне еду…

— Если я хоть что-то понимаю, — отвечает Петеан и шумно втягивает с ложки веточку цветной капусты, — то, что вы сейчас видели, сном не является.

Девушка смотрит на него с ужасом.

— А что же это?

— Похоже на то, что отставшие части вашей личности постепенно вас догоняют. Вы стали… глубже. Менее прозрачной. Кстати, что вы, собственно, видели? Возможно, я смогу что-нибудь посоветовать.

— Вы хотите сказать что это… это было мое прошлое? — тихо спрашивает девушка.

— Я думаю, дитя мое, что это есть ваше настоящее, — спокойно говорит Петеан, — поэтому попробуйте все же рассказать мне.

Девушка некоторое время молчит, невидящими глазами уставившись в стену за ухом Петеана, потом начинает рассказывать.

— И что же в этом сне, эээ… собственно было кошмаром? — вежливо спрашивает старичок, дослушав, — людям часто снится, ээ… стрельба. Приключения.

Девушку передергивает.

— Кошмарнее всего… — она задумывается, тщательно подбирая слова, — было то, что я несла ужасный выбор… Нет. Я сама была ужасным выбором. Или погибнут многие, и изменится всё — или погибнут все… хотя ничего не изменится.

— Будущее всегда ужасно, доченька, — ласково говорит старичок, — к этому просто надо привыкнуть.

— Доченька? — девушка недоверчиво улыбается, удивленная изменившимся тоном Петеана.

— У меня такое ощущение, — говорит Петеан и тоже улыбается, — что вы моя невестка…

Поздним утром Петеан Навиген и хромая девушка сидят на широкой веранде, посередине которой из всех стульев, что нашлись на втором этаже, выстроен большой детский манеж. Малыши ползают и возятся с игрушками на пушистом ковре, привезенном на лифте из библиотеки.

— Я вообще-то хороший маг. Сильный, но лишенный политических амбиций. Много лет это сочетание давало мне и работу, и покой. Я служил королю, а потом его сыну, когда старый помер — как мы все служим королям последние пару сотен лет — не из преданности, но из консерватизма. Если истинный Король еще не рожден — какая разница, кто сидит на троне?… Предыдущая обетованная династия прервана еще в прошлую войну… При моем прапрапра — и еще два раза пра- деде.

— Долгий срок, — говорит девушка, — хорошо тем, кто воюет редко.

— Мы все так же думаем, — Петеан улыбнулся и кивнул головой, но снова помрачнел.

— Король позволил мне. Понимаете, дитя мое, если бы я экспериментировал втайне — другое дело. Но я работал открыто и спрашивал позволения… Не вдаваясь в подробности, я изобрел усилитель магического потенциала индивида. Ап! — и вы вдвое более маг, чем были до того.

Девушка смеется в кулак.