Родительский парадокс

По мобильному телефону они беззастенчиво лгут о том, где провели ночь, и по нему же посылают вам сообщения из колледжа, чтобы рассказать о своих новых соседях. (Профессор психологии Барбара Хофер установила, что в первом семестре первокурсники связываются с родителями 10,4 раза в неделю.)

Современная технология усиливает двойственность существования современных подростков. Она в высшей степени связывает их с семьей. Но она же и позволяет вести совершенно отдельную и самостоятельную жизнь.

Чьи выходки?

Мы все еще говорим о том случае с яйцами. Я спрашиваю у Саманты, как она отреагировала на произошедшее тем вечером.

— Я буквально взбесилась, — отвечает она.

— И бесишься до сих пор, — говорит Уэсли, глядя прямо перед собой. — До сих пор.

— Я визжала на этой кухне, как последняя истеричка.

Я спрашиваю, не ухудшили ли ее состояние сомнения в себе, не гадала ли она, какую ошибку допустила.

— Нет, — решительно отвечает она. — Я во всем винила второго мальчика. Не думаю, чтобы Уэсли придумал эту забаву сам. Может быть, я ошибаюсь, но…

Уэсли тут же прерывает маму.

— Я сам это придумал — целиком и полностью.

Он смотрит ей прямо в глаза.

— Интересно…

Саманта с трудом сдерживается. Непонятно, о чем она думает, но смотрит прямо на меня.

— Знаете, я все же чувствую небольшую ответственность, — говорит она. — Мы всегда держали в машине желуди и, когда кто-то совершал глупость, мы кидались в него желудями. И я всегда говорила: «Вот если бы это были яйца!» Но я никогда не кидалась яйцами!

Саманта неуверенно смотрит на сына:

— Так что, может быть, он позаимствовал эту идею у меня…

Сомневаюсь, что это так. Впрочем, это не имеет значения. Важно, что Саманта может понять его побуждения. У нее самой это было.

Выходки переходного возраста страшно пугают родителей. Но если вы читали работы психоаналитика Адама Филлипса по этому вопросу, то знаете, что проблема не в том, что эти выходки внове для них. Наоборот, они слишком уж знакомы. Родители отлично все понимают, потому что сами через это прошли.

Взрослым тоже знакомо желание устроить истерику. (Я уже говорила раньше, что в опросе Эллен Галински дети ниже всего оценили способность взрослых справляться с их истериками.) Взрослым знаком соблазнительный зов электронной почты, видеоигр, «Фейсбук», сетевой порнографии, текстовых и сексуальных сообщений. Взрослым тоже порой хочется выпить больше, чем следует, заняться сексом в непозволительной обстановке, врезать начальнику или швырнуть яйцо в окно не в меру любопытного соседа.

На кухне Дейдры Саманта сделала абсолютно неожиданное заявление:

— Однажды я ушла из дома на целых два дня!

— Я постоянно так поступала, — успокоила ее Бет.

— Во взрослой жизни, Бет! — ответила Саманта. — Я уже была матерью. И я сбежала из дома!

«Взрослые, — пишет Филлипс, — тоже позволяют себе выходки не реже, чем подростки. Концлагеря придумали не подростки, да и среди алкоголиков и миллионеров подростков меньшинство».

Единственное различие, на взгляд Филлипса, заключается в том, что взрослые дольше жили с этими импульсами и, при определенной удаче, научились их терпеть, а не действовать под их влиянием. Именно этим и должна быть взрослая жизнь: «преодолением» или, точнее, «дисциплинированием обусловленного развитием безумия». Подростки всего лишь напоминают нам, что безумие все еще живет внутри нас, ожидая возможности вырваться на поверхность.

Мы завидуем этому безумию в той же степени, в какой боимся. Но, став взрослыми, мы можем позволить себе лишь сублимировать эти хаотичные чувства. Нам запрещено действовать под их влиянием.

«Подростки и их родители, которые некогда были подростками, переживают беспомощность двух видов, — пишет Филлипс. — Это беспомощность, порожденная опытом, и беспомощность, связанная с отсутствием опыта».

Минц замечает, что, хотя взрослые пытаются воспринимать проблемы подростков так, словно они им чужды, в действительности эти сложности идут рука об руку с трудностями взрослых. Если проанализировать данные, собранные за последние двадцать пять лет XX века, то показатели курения, пьянства, наркомании, внебрачных беременностей и насилия в обеих возрастных группах идут по одному и тому же графику. Просто взрослые проецируют свои тревоги на поколение, которое, как им кажется, они могут контролировать.

Или нет. Бывший муж Бет, Майкл, алкоголик и наркоман, победивший свою зависимость. Наркотиками и алкоголем он увлекся еще в юности и бросить сумел, лишь когда ему было около тридцати лет. До сегодняшнего дня — а ему уже пятьдесят, и он работает проектировщиком и установщиком систем безопасности, а его вторая жена адвокат, — ему кажется, что он слишком часто ведет себя, как мальчишка, в обществе сыновей, собственного и приемного.

— Я слишком радостно опускаюсь до их уровня, — признался он мне за чашкой кофе. — Я слишком много вожусь с ними.

Выглядел он при этом весьма жизнерадостно.