Родная кровь

Он забрал Кирилла, подчёркивая, что с этого момента ведьма не имеет к нему никакого отношения, и Велена почувствовала, что её сковывает холод. Совсем как в том сне. Тьма, словно вода, заливала тоннель, по которому она бежала, делая движения медленнее, а дыхание становилось всё тяжелее и тяжелее.

– Игнат! – слабо крикнула женщина, но тьма не дала ей даже лучика последней надежды: звук упал под ноги, не отразившись от стен. И были ли эти стены? Ведьма выставила руки, отыскивая опору, и пальцы коснулись сырой земли, от которой резко пахнуло железом и смертью.

Время уходило.

Велена запрокинула голову и изо всех сил закричала:

– Святоми-ир!

* * *

Ярцев застрелился.

Честно говоря, от него Игнат подобного не ожидал. Ну, то есть он вообще ни от кого из своих этого не ожидал, но от Ярцева – особенно. Скорее уж от Кирсанова, который, поговаривали, начал баловаться героином, но пока не попадался шефу на наркоте. Правда, иногда вёл себя неадекватно. А вот Ярцев всегда был спокойным…

Но сломался первым.

Когда увидел, как растворяется во тьме Велена.

Не исчезает во тьме, медленно уходя в неосвещённый коридор, а именно растворяется в проклятой темноте, словно капля белой краски, попавшая в банку с чёрной… В банку с тьмой… И распыляется в ней…

Велена, кажется, кричала, во всяком случае, лицо у неё было искажено в крике, но голоса никто не слышал. Ярцев смотрел на ведьму… Нет, все смотрели на ведьму, Ярцев тоже. А когда она исчезла – Толик равнодушно поднял пистолет и пустил себе пулю в висок.

Старец Григорий осклабился, обнажив редкие зубы, и Кирсанов бросился на него с кулаками. Кирсанов уже понял, что пули не причиняют подземным тварям вреда, и решил попробовать рукопашный бой. Бросился, но замер, едва сделав первый шаг – наткнулся на острый посох. Старец Григорий выставил его перед собой, и металлический наконечник проделал в груди Кирсанова грубую дыру.

У Климова застучали зубы.

– Я следующий?

– Если захочешь, – неожиданно спокойно произнёс старец Григорий.

Несколько мгновений Игнат в упор смотрел на хранителя, а затем бросил на пол пистолет.

– Я не хочу.

И понял, что они с Григорием остались одни в холодной, страшной пещере, вход в которую преграждала древняя решётка с толстыми прутьями из пористого ржавеющего железа, Климов схватился за неё и перепачкал руки рыжим.

Стоящий с той стороны старец тихонько засмеялся.

Он был отвратителен, но только он сейчас мог спасти Игната.

– Зачем вы привели меня сюда?

– Хочешь жить?

– Ты знаешь, что да.

– Да… – Теперь старец Григорий ощерился. – Морозов хитёр… Очень… Хотел на дочь себя променять – не получилось, умерла дочь. Не остановился, внучку стал звать… Он сильный…

– Морозов?

– Да… – Из старческого рта изрядно воняло, но Игнат не обращал на это внимания. – Все Морозовы сильные… Он сначала к бессмертию рвался, а потом, как получил его, – к свободе… Только бабка маленькую Настю хранила, увезла, закрылась от Морозова… Он тут выл… – И вновь – похожая на гримасу усмешка. – Как Морозов тут выл… А потом нашёл Невзрачного.

– Какого ещё невзрачного?

– Ты не знаешь… – Старец Григорий поморщился. Получилось так, словно чёрт проглотил лимон. – Некоторым людям дано видеть отражение Вечной башни. На закате и на восходе… В воде… Иногда – ровно в полночь… Некоторым… Морозову повезло – Невзрачный оказался из таких… Он старым был, и Морозов купил его за глоток… Один глоток не делает хранителем, не оставляет в отражении, не дарует бессмертия… Нет… Зато здоровье и лишних сто лет… Морозов купил Невзрачного за глоток… Это нельзя делать, а он купил! И остальные промолчали! Хотя что мы могли сделать бессмертному хранителю? Что? – Старец Григорий сжал сухие кулаки. – Невзрачный отработал! Нанял убийцу, прихлопнул старуху Энгель и подсунул внучке дневник, который потянул её сюда… Но, видимо, недотянул… недотянул…

– У тебя есть кто-нибудь на свободе? – осведомился Климов.

На самом деле ответ он знал.

– Нет, – не стал скрывать старец Григорий. – Не обзавёлся.

– Зависть – плохое чувство.

– Зна-аю, – осклабился хранитель. – А жажда жить?

– Отличное, – не стал отрицать Игнат. И деловито добавил: – Что я должен сделать, чтобы ты меня отпустил?

– Убей щенка, – проскрипел старец Григорий. – Не хочу, чтобы Морозов вырвался на волю. Не хочу!

– Ты отпустишь меня и дашь один глоток!

Хранитель вновь ощерился, помолчал и кивнул.

* * *

– Кто убил Святомира?! – рявкнул здоровенный Лютополк, явно намереваясь схватить Лисина за голову, потрясти и выкинуть.

Впрочем, не на того напал. Влад знал границы, дальше которых люд не зайдёт, даже пребывая в диком бешенстве, и потому держался спокойно:

– Понятия не имею.

– Ты отдал ему книгу!

– Да.

– И подослал убийц, чтобы подставить нас!

– Я подослал Святомиру вас, чтобы вы принялись делить книгу, отвлеклись на пару дней и не мешали мне тут.

– А убийца? – прищурился Лютополк.

– А я откуда знаю?

– Он хотел забрать книгу.

– Но я-то её сам отдал!

– Гм…

Люд посмотрел на шаса, тот пожал плечами:

– Наш добрый Влад, конечно, поступил, как распоследний чел, но Свята он не убивал.