Родная окраина

Еще в первый день Гришанов заметил, что территория центра благоустраивается. Дорога, тротуары к столовой, к магазину усыпаны гравием, а площадь возле клуба почти до самого памятника уже заасфальтирована. С тех пор прошло порядочно времени, а дело это продвинулось вперед не намного. За все время пришел лишь один самосвал с дымящимся асфальтом, и новая черная латка уже успела посереть и по цвету почти сравнялась с остальной площадью.

На крылечке сидят двое рабочих — ждут асфальт; хотя по всему видно, что его сегодня уже не будет: день кончился.

Открыв дверцу и не вылезая из машины, Бамбизов перебросился с ними двумя-тремя словами и остался сидеть в машине, свесив наружу ногу в стоптанном ботинке.

— Подождем немного, — сказал он Гришанову, не оборачиваясь, — может, привезут.

— Зачем такого неаккуратного подрядчика нашел? — спросил Гришанов.

Бамбизов улыбнулся, покрутил головой: не хотел говорить, а придется.

— Это как раз тот случай, когда колхоз оказывается в том положении, от которого мы ограждаем колхозника. Кто нам занарядит асфальт? Его приходится доставать. Смотрю другой раз в городе — асфальт по асфальту кладут. Мог бы тротуар еще год послужить, нет, латают его, новый слой стелют, гладят. А колхозу одну машину, ток заасфальтировать, чтобы зерно в грязь не втаптывалось, не добьешься. Дефицит. Завтра придется опять ехать, просить, умолять…

Он посмотрел вдоль улицы — аллея березок и лип уходила к дороге и заканчивалась ажурной аркой.

— А красиво будет, правда? — Помолчав, попросил: — Ты только не выдавай нас. Об асфальте никому не говори, а то подведем людей и сами останемся без тротуара.

Да, доверял Бамбизов на первых порах Гришанову, делился с ним всем, натаскивал.

3

— Бамбизов застрелился! Срочно в райком!

— В райком — срочно! Бамбизов застрелился…

Верещат телефоны, разгоняя утреннюю дрему в квартирах. Завтраки остаются нетронутыми. Наскоро завязываются галстуки, с вешалок срываются плащи и пиджаки, стучат каблуки по порожкам, бегут поднятые по тревоге люди.

— Куда так рано?

— В райком… — и тихо, по секрету: — Бамбизов застрелился.

— Что ты говоришь? Да погоди, расскажи…

— Сам ничего не знаю. Спешу!

И пошло-поехало по городу: «Бамбизов застрелился…», «Бамбизова застрелили…», «Бамбизов застрелил…»

У секретаря райкома дверь настежь, вызванные не толпятся до срока в приемной, заходят прямо. И как в церкви, стоя и молча, ждут замешкавшихся. Никто ничего не спрашивает, поглядывают друг на друга, на секретаря, на Гришанова.

Наконец все. Прикрыли дверь сначала наружную, потом внутреннюю.

— Товарищи, — голос у Потапова печальный, взволнованный, — мне пока нечего добавить к тому, о чем вы уже извещены. Сейчас выедем на место и там во всем разберемся. Такое указание обкома. — Невольный кивок на белый телефон. — Прокурор, начальник милиции, вы готовы? Ваши люди здесь? Все необходимое захватили? Хорошо. Тогда не будем терять времени, в путь.

Заскрипела, застонала под множеством ног райкомовская лестница, захлопали дверцы машин, зафыркали моторы.

— Иван Иванович, Кочин, иди, — пригласил Потапов к себе в «Волгу» председателя райисполкома.

Прокурор и начальник милиции, видя такое перемещение, пересели из «Москвича» в райисполкомовскую «Победу». Следователь и судебный эксперт, разместившиеся на мотоцикле, быстро перебрались в «Москвич» прокурора. Быстро, резко, громко еще раз отхлопали дверцы, и кавалькада машин тронулась в путь. Черная райкомовская «Волга» впереди, за ней — на высоких рессорах райисполкомовская «Победа», за ней култыхался потрепанный, еще первого выпуска, прокурорский «Москвич», за ним — милицейский мотоцикл с пустой коляской. Замыкал колонну яично-желтый, единственный в районе по цвету, бамбизовский «газик».

Едут молча, а говорить надо. Кочин подался вперед, положил подбородок на переднее сиденье, почти у самого потаповского уха.

— Ну, а что все-таки случилось? Из-за чего?

Пожал плечами Потапов, выдвинул вперед нижнюю губу — «если бы я знал!».

— Может, эта история на него подействовала?

— Какая? — Не спуская глаз с дороги, Потапов чуть повернул голову налево.

— Ну, эта…

— В пятьдесят лет из-за любви не стреляются.

— А может, из-за шифера?

Задумался Потапов. Из-за шифера? Не может быть. Это была история совсем недавняя. Потребовал Потапов, чтобы Бамбизов часть шифера передал в колхоз «Победа», но тот заупрямился: «С какой стати? Они спокойную жизнь себе устроили, я ночей не сплю, достаю и — отдай. Отдай жену дяде, а сам… Так получается?» — «Но я обещал помочь». — «Обещал — так помогай, тебе легче — ты секретарь райкома. А то — нашел топор под лавкой…»

Крепкий и долгий разговор был. Обиделся Бамбизов тогда сильно. Но из-за этого?..

— Да нет, не думаю…

— А может, ревизия что-нибудь обнаружила, — не унимался Кочин.

— Какая ревизия? — Потапов оторвался от дороги и стал смотреть на предрика.

— Из обэхаэс там работают. Я приказал проверить его подсобный промысел. Уж больно бурную деятельность он развил.

— Зачем ты это сделал?

— Но сам же говорил — надо проверить.