Родная страна

— Маркус, не парься. Просто задумайся на досуге. Есть два вида событий. Одни происходят в реальном мире, и над ними мы имеем весьма ограниченную власть. Другие творятся у нас в голове, и мы можем полностью подчинить их себе, по крайней мере в теории. Я давно замечаю, что ты стараешься изменить внешний мир и тратишь на это уйму энергии, однако совсем не обращаешь внимания на то, каким образом этот внешний мир отзывается у тебя внутри. Я не отговариваю тебя от попыток изменить внешний мир, но постарайся уделять чуть больше внимания миру внутреннему. И посмотри, что произойдет.

Произнося этот монолог, он улыбался. Я понимал, что он не хочет меня обижать, но все равно смутился. Наверное, потому что он прав. Всю жизнь мне говорили: успокойся, расслабься, не бери близко к сердцу, — но расслабиться у меня почему-то не получалось, а вот психовать — запросто.

Джолу встревоженно поглядел на меня:

— Ладно, забудь все, что я тут наболтал. Я заговорил об этом только потому, что ты сам спросил. Давай лучше перейдем к текущим делам. То есть к вопросу, что за чертовщина творится в даркнете. Кто заглядывает нам через плечо? Что у них на уме?

— Хороший вопрос. — Я был рад, что он сменил тему.

— Будем действовать методом исключения, потому что надо хоть с чего-то начать. В журналах сказано, что к документам не прикасался никто, кроме меня, тебя и Энджи. Ты уверен, что документы сливает не она? Только не психуй. Я просто хочу рассмотреть все возможности.

— Да, я тебя понимаю. Нет, не могу себе представить, что это делает Энджи. Когда я предложил опубликовать то, что мы узнали о Бенсоне, она мне чуть в горло не вцепилась.

— То есть это ты предлагал устроить слив?

— Что? Нет. То есть, конечно, да, моим первым порывом было пригвоздить всех этих подонков к позорному столбу, но Энджи велела мне не дурить, и я передумал. Кроме того, я всего лишь предлагал обсудить эту возможность со всей командой и не собирался заниматься самодеятельностью. Я вообще понятия не имею, как бы я сделал это, если бы задумал слить. Тот, кто это делает, придумал неплохую схему. Сначала закачивают через «пастбин», потом «Реддит» встает на дыбы, затем подключается пресса.

В эту минуту появилась Энджи. Она была сногсшибательна: черный свитер крупной вязки с пиксельным изображением Марио пополам с Ктулху, колготки в черно-белую полоску, красная юбочка. Дополняли наряд допотопные мотоциклетные ботинки цвета старого цемента и пластиковые браслеты, отпечатанные на 3D-принтере. Энджи — самая идеальная из женщин, моя лучшая подруга, и всякий раз, видя ее идущей по улице или гуляющей в парке, я говорю себе, что счастливее меня нет никого на свете.

Энджи никак не могла втихаря слить файлы за нашими спинами.

Она тепло обняла Джолу, еще теплее стиснула в объятиях меня и наградила долгим поцелуем, под конец которого я уткнулся лицом ей в шею и вдохнул божественный аромат ее ключиц.

— Ну что, ребята, разобрались со всеми вашими проблемами?

— Еще нет, но мы над этим работаем.

Мы распаковали коробки с ланчем. Утром, перед выходом из дома, я сделал себе сэндвичей с арахисовым маслом и вареньем, добавил яблоко, немного печенья и бутылочку кофе холодной заварки. Я начал носить обед с собой после того, как подсчитал, много ли останется от моей зарплаты, если я каждый день буду тратить восемь долларов на кофе, буррито и орчату[4]. Энджи, как обычно, приготовила рис, овощи, холодный тофу и говядину, в идеальном порядке разложив их в ланчбоксе. Джолу притащил свой фирменный энергетический батончик собственного изготовления, огромный как штакетина и раза в два плотнее; он стряпал такие батончики из всевозможных семян и орехов, приправляя копченым беконом и щедро сдабривая своей секретной смесью пряностей. На таком батончике он мог продержаться целый день, я сам это видел в наших поездках в летние лагеря: чуть проголодается — откусит кусочек и бегает дальше.

— Пока мы еще на берегу, хочу уточнить, — сказала Энджи, аккуратно пережевывая рис с маринованным баклажаном. — Джолу, ты точно не сливал эти документы? Не обижайся, но…

Он расхохотался:

— Да ладно, дело понятное. Видела бы ты, как взвился Маркус, когда я спросил у него то же самое про тебя.

— Ну да, надо ведь было с чего-то начинать. Я, разумеется, ничего не сливала. Даже жаль, лучше бы это сделала я — тогда мы были бы уверены, что в наш контур безопасности никто не просочился. Но, Джолу, ты так и не ответил на мой вопрос. Это не ты слил документы?

— Нет, Энджи. Уж лучше бы это сделал я — по той же причине. Потому что о других вариантах даже думать не хочется. Либо кто-то серьезно обрушил защитный контур моего сервера, что весьма непросто, учитывая, что там ни один байт не входит и не выходит незашифрованным, либо…

— Либо кто-то подпустил червя в компьютер к тебе, или ко мне, или к Энджи.

— Да.