Родная страна

Эта мысль крутилась у меня в голове с самого утра. Кто-то чужой полностью подчинил своей власти мой компьютер, обрел способность включать камеру и микрофон, перехватывать тексты с экрана и файлы с жесткого диска. Об этом даже думать не хотелось. Если верить даркнетовским документам, одного из студентов, бедолагу, чем-то ему не угодившего, Фред Бенсон сфотографировал аж восемь тысяч раз.

Сколько раз мой компьютер был взломан? Ноль? Или восемь тысяч раз?

И гораздо более важный вопрос. Если мой компьютер и вправду был взломан, то что это? Единичный случай, когда кто-то сканировал уязвимости на всех компьютерах подряд и подловил мою машину в редкий момент ослабленной бдительности? Или это было сделано намеренно и целью взлома был именно я? Подобно Гёделю, я уже не был уверен, что понимаю разницу между случайными и систематическими событиями.

* * *

Уж не знаю, что Джолу сказал Беспокойному Агенту и другим своим приятелям, но в даркнетовских чатах больше никто не обвиняет меня или Энджи в утечке документов. Я не знал, да и знать не хотел, кого Джолу привел в наш проект, но предполагал, что они — его коллеги и он, вернувшись с обеда, провел с ними небольшой разговор. Надеюсь, им хватило ума держаться подальше от любых компьютеров, на которых, возможно, втайне от всех работают микрофоны или камеры.

Но, естественно, ни у кого не возникало желания болтать в даркнете, пока мы не выяснили, кто за нами шпионит.

Дождавшись, когда последний из сотрудников — Лиам — уйдет из штаба, я еще долго сидел за столом и глядел в компьютер, словно внутри него пряталась живая ядовитая змея. Я сказал коллегам, что останусь допоздна, чтобы закончить работу и компенсировать свое долгое отсутствие в обеденный перерыв, однако больше всего мне не хотелось идти извлекать червей из домашнего ноутбука, когда в штабе простаивает множество компьютеров, которые могут во многом помочь.

Теоретически, обеспечить или восстановить безопасность моего компьютера — дело не такое уж трудное. Найти еще один жесткий диск и создать на нем шифрованную файловую систему. Скачать из интернета свежий загрузочный диск, тщательно проверить его контрольную сумму, чтобы убедиться, что передо мной — чистенькая, ничем не зараженная версия «параноид-линукса», и загрузить с этого диска мой — или вообще любой — компьютер. Потом установить свежую версию «параноид-линукса» на новый жесткий диск, скопировать мои пользовательские данные со старого диска на новый, и вуаля! — мой компьютер получает новые мозги. В них хранится та же память, что и в старых, зато я уверен в их надежности и безупречности. Этот метод сработает еще лучше, если под рукой есть пара запасных ноутбуков и жестких дисков, а этого добра здесь хватало. Обычно ни у кого не поднимается рука выбрасывать старые ноутбуки, поэтому в штабе скопилось немало древних машин, когда-то подаренных Джо Носсу его сторонниками.

Однако при этом возникает другая, более сложная проблема — выяснить, не заражены ли эти древние ноутбуки. Если кто-нибудь подпустил в эти машины червя и внес изменения в ядро — сердцевину операционной системы, где можно спрятать самые коварные шпионские программы, — то мне либо придется проверять строчку за строчкой (на это могут уйти столетия), либо строить новое ядро на основе известных надежных источников, сравнивать контрольные суммы и отслеживать заметные расхождения. Беда в том, что за долгие годы я столько раз латал и штопал ядро своей операционки, что любые расхождения с новой системой будут вызваны, скорее всего, не вирусами, а моими же давними ошибками.

Мой компьютер стоял на столе и глядел на меня маленьким, с рисовое зернышко, глазком веб-камеры. Микрофон прятался в крохотном, как булавочная головка, отверстии в рамке дисплея. Утром, придя в штаб, я первым делом взял из шкафа рулон липкой ленты, намереваясь заклеить и камеру, и микрофон.

Но не сделал этого. Потому что почувствовал себя отпетым параноиком. Если внутри моего компьютера действительно кто-то прячется, этот человек знает меня лучше, чем я сам. Но до сих пор этот субъект не делал ничего особенного, только аккуратно и эффективно выкладывал в сеть документы, которые я и сам собирался опубликовать. Возможно, этот тип не так уж и плох. Может быть, он вообще на моей стороне. Я попытался представить себе этого шпиона: парнишка лет семнадцати, примерно такой, каким я сам был пару лет назад, пищит от восторга, потому что сумел проникнуть туда, где его никто не ждет. Или старый заскорузлый агент ФБР сидит в тесном кабинете на базе Квантико и тщательно конспектирует выражение моего лица и технику поцелуев с Энджи. Или вояка с бычьей шеей сохраняет скриншоты самых деликатных моментов, чтобы потом показать их Кэрри Джонстон и вместе посмеяться.

В штабе стояла зловещая, призрачная тишина. Уличные звуки растворялись в размеренном гуле кондиционера. Я впился взглядом в веб-камеру и заговорил: