Родная страна

Распылители находились футах в четырех-пяти над нашими головами, и газ успел растечься хорошо заметным пятном. В первое мгновение мы ошалело смотрели на него, потом сообразили, что на нас обрушивается облако ядовитого химиката, и все одновременно бросились бежать, врассыпную, во все стороны, лишь бы уйти подальше от медленно падающего токсина.

Меня швыряли из стороны в сторону, сбили с ног, чуть не затоптали. Чья-то нога в твердом ботинке опустилась мне на голову, другая пнула по почкам. Потом незнакомые руки подхватили меня, поставили на ноги, толкнули, снова опрокинули, опять подняли.

Потом газ подействовал. Люди стали задыхаться, со всех сторон раздались сдавленные вопли. Началась рвота. То ли в газ было подмешано что-то тошнотворное, то ли организмы жертв отчаянно пытались исторгнуть едкую чужеродную субстанцию через все доступные отверстия. На меня со всех сторон выплескивались рвотные массы. Я поскользнулся на них, упал на четвереньки, встал на колени, затем на ноги.

Часть газа просочилась-таки сквозь малярную маску, правда, очень небольшая. Стало тяжеловато дышать, глаза под очками помутнели от едких слез, поднимавшихся по синусам. Полуслепой, я метался в кромешной темноте, и в голове билась только одна мысль: Энджи.

Я высматривал ее, но нигде не видел. Кое-кто сумел подняться на ноги, но тут у нас над головами снова начали сновать квадрокоптеры и планеры. На них наверняка установлены приборы ночного видения, и съемка ведется полным ходом. И, наверное, технические возможности этих приборов позволят получить прекрасные, отчетливые портреты «зачинщиков», которые явились на демонстрацию в защитных очках и масках — ожидали, небось, что полиция применит против них химические агенты в отместку за то, что посмели выражать собственное мнение.

Я громко звал Энджи, но маска приглушала голос. Я набрал побольше воздуха, чтобы крикнуть погромче, и наглотался химикатов, которые налипли на маску изнутри и просочились в поры. Согнулся пополам от жестокого кашля, судорожно сглатывал, подавляя рвотные позывы. Не хотел блевать внутри маски и не хотел снимать маску, открывая лицо.

Тогда я стал хватать тех, кто корчился на земле вокруг меня, и помогал им подняться на ноги. Понятия не имел, где сейчас Энджи, и надеялся, что, если она вот так же барахтается в луже собственной блевотины, кто-нибудь поможет ей встать.

Я протянул руку здоровяку с короткой армейской стрижкой. Он держался за голову и стонал. И вдруг меня что-то остановило. Ледяная игла иррационального страха пронзила позвоночник и пригвоздила меня к месту. Я присмотрелся к здоровяку, и тут до меня дошло. Через весь затылок, от макушки до толстой шеи, тянулся уродливый вспухший шрам. Я уже видел его — на заднем сиденье роскошной машины, в которой на задних дверях не было ручек. Это был Шрам, один из прихвостней «ЗИЗ».

Глава 13

Он лежал всего в нескольких метрах от меня. С такого расстояния он запросто мог держать меня под присмотром, если, конечно, пришел только за этим. Но не смог бы дотянуться и схватить, если, конечно, такова была его цель.

Я шагнул назад, наступил на чьи-то пальцы, отдернул ногу, чуть не поскользнувшись в луже давно съеденной пищи и ядовитых химикатов. Удержался на ногах, сделал еще шаг. Шрам меня еще не заметил. На нем не было привычного тактического обмундирования, однако на синих джинсах сильно выпирали большие карманы и вокруг пояса тоже что-то заметно топорщилось.

Еще шаг, и я осторожно огляделся. Шрам пришел один? Или захватил с собой Тимми? «ЗИЗ», как мне показалось, не из тех организаций, которые отпускают своих агентов на произвол судьбы. Я огляделся по сторонам, обнаружил еще несколько очагов паники и страха, высматривал среди толпы кого-нибудь похожего на Тимми. Он мог надеть парик или еще как-то изменить внешность. Тимми я не разглядел, зато увидел Лемми — он помогал идти хромому старику, тот ковылял, опираясь на плечи моего друга. Я шагнул было к ним, и вдруг чьи-то пальцы схватили меня за руку. Пальцы были явно женские, и на миг я обрадовался, решил, что это Энджи сумела меня отыскать.

Но тонкие пальчики ухватили меня за большой палец и крутанули так, что я взвился от боли и вскрикнул. Звук утонул в маске. Я попытался вывернуться, но стало только хуже. Невыносимая боль пронизывала все тело. Я приподнялся на цыпочки, кое-как изогнулся и поглядел на свою мучительницу.

Это была Кэрри Джонстон, одетая как домохозяйка из комического сериала, в тренировочные штаны и свободный свитер с эмблемой Сан-Францисского университета, волосы стянуты резинкой. Маскарад был великолепен, он полностью скрывал ее деятельную, безжалостную натуру, и в первый миг я даже не сообразил, откуда мне знакомо это суровое лицо. А сообразив, вскрикнул еще громче.