Родная земля (сборник)

В конце 1961 года общину Хаотан в уезде Дыкхоа выбрали для строительства «стратегической деревни нового типа». Село было начисто разграблено. Каратели стаскивали прямо с плеча что-нибудь получше из одежды. Весь бамбук, даже стропила в домах были выломаны и использованы для строительства «стратегической деревни». Мать Луйена, зачисленная в категорию «А», ежедневно обязана была ходить на земляные работы: рыть траншеи, рвы, волчьи ямы, таскать бамбук, бревна, колья, колючую проволоку. Ей было уже за пятьдесят. Изможденная непосильным трудом, она падала от усталости, но ее поднимали ударами плетей. Однажды Луйен, увидев, как охранник Шунг избивает мать, упавшую без сил, бросился на негодяя и ударом головы опрокинул его на землю. От этой схватки с полицаем у юноши на лице остался глубокий шрам.

Селение Хаотан превратили в «стратегическую деревню». Жители растерялись. Казалось, из этого укрепленного лагеря нет выхода. Со всех сторон — рвы и острые колья на дне, которые торчали, как иглы на шкуре дикобраза. Деревню опоясали ограды бамбуковых кольев и несколько рядов колючей проволоки. Кругом в самых непредвиденных местах были установлены мины. Все жители к заходу солнца обязаны были возвращаться в укрепленную зону. Во время тревоги каратели выгоняли за ров, утыканный острыми кольями, тех жителей, у которых кто-либо из родственников сочувствовал Армии освобождения, участвовал в революции, в войне Сопротивления или ушел на Север. Позади этих людей каратели ставили свирепых полицейских. Они приставляли дула винтовок к затылкам несчастных жертв я заставляли их кричать, уговаривая партизан сложить оружие, не наступать на «стратегическую деревню», потому что иначе будут убиты стоявшие впереди женщины и дети. Некоторые падали на землю, предпочитая скорее умереть, чем выполнить требование карателей.

Однажды во время такого сбора начальник тайной полиции жестом подозвал Луйена к себе и приказал ему следить за Хиепом и Чаном. Вечером того же дня полицаи принесли матери Луйена ткань и консервы из американской помощи. Семья Луйена не приняла этих подарков, и тогда их жестоко избили…

Полицаи хотели сделать юношу своим лакеем и таким образом изолировать эту семью от народа. Но Луйен, его жена и мать не пошли на сделку с совестью, и затея охранки потерпела провал. Жители села стали относиться к этой семье с еще большим уважением и доверием. Вскоре после этого Луйен сумел установить контакт с Национальным фронтом освобождения в самой «стратегической деревне».

По всему уезду Дыкхоа развернулось движение по разрушению «стратегических деревень». Оно охватило и село Хоатан. Не проходило ночи, чтобы не поджигали заграждений, не разрушали укреплений. Полицейские, ругаясь на чем свет стоит, заставляли восстанавливать уничтоженное. Но через день-другой заграждения разрушали еще больше. Если полицаи сосредоточивали усилия по охране укреплений с южной стороны, то ограждения горели с западной и северной сторон. Когда же полицаи распыляли свои силы по охране укреплений во всех направлениях, тогда они не осмеливались соваться в отдаленные места, потому что такие мелкие группы прислужников не раз уничтожались или же разоружались.

Таким образом положение менялось. Днем властвовали американо-дьемовцы, ночью хозяином был Фронт освобождения. Создавались вооруженные отряды народного ополчения, которые налаживали связь с партизанами и Армией освобождения. Так продолжалось до того дня, который на всю жизнь останется в памяти Луйена и Зуйен.

Для того чтобы спасти тактику «стратегических деревень», осуществить замысел «спустить воду, чтобы ловить рыбу» и изолировать партизан и Армию освобождения от народа, в село была направлена дивизия марионеточных войск с американскими советниками. Дивизия приняла непосредственное участие в крупной операции по прочесыванию в уезде Дыкхоа. Вслед за тем в село прислали отряды штурмовиков, полицейских из уездной и провинциальной тайной охранки. «Стратегическую деревню нового типа» в Хаотан выбрали в качестве показательной для «укрепления» политики «стратегических деревень» на периферии.

Каратели вошли в деревню на рассвете. Всех жителей, родственники которых либо скрывались, либо участвовали в Армии освобождения, либо ушли на Север, согнали во двор сельской управы, для того чтобы начальник самолично «разобрался» в документах, представленных командованию.

— Кто среди вас в этой деревне секретарь ячейки? Кто член партии? Кто состоит в отрядах самообороны? Где прячутся агенты коммунистов? Если чистосердечно признаетесь, будете жить. Если начнете упорствовать — расстреляем.

Американские советники, научившись кое-как лепетать по-вьетнамски, собственноручно начали проводить пытки. Но чем больше они терзали население, тем безуспешнее были результаты. Им не удавалось сломить стойкость народа. Они не могли заставить жителей Хаотана встать на колени, склонить голову перед самыми варварскими, изощренными пытками.