Родни Стоун. Рассказы

возможность умышленного повреждения крыльев у голу-

бей и позволяло кормить птиц через отверстие в крышке

ящика.

Дальнейшее проведение таких состязаний будет спо-

собствовать популяризации голубиного спорта в Америке.

Подобные матчи приятно отличаются от тех демон-

страций человеческой выносливости, которые так уча-

стились за последние годы и носят столь нездоровый ха-

рактер.

ПОЛОСАТЫЙ СУНДУК

– Ну, что вы об этом скажете, Эллердайс? – спросил я.

Мой второй помощник стоял рядом со мной на корме, широко расставив короткие, толстые ноги, – море еще не успокоилось после шторма, и всякий раз, когда новая волна кренила корабль, обе наши спасательные шлюпки почти касались воды. Положив подзорную трубу на ванты бизань-мачты, Эллердайс пытался рассмотреть какое-то неизвестное, истерзанное бурей судно, когда оно на короткое мгновение замирало на гребне вала, прежде чем снова скользнуть вниз. Корабль сидел так глубоко в воде, что я лишь изредка различал зеленоватую полоску борта.

Это был бриг. Его грот-мачта переломилась футах в десяти над палубой и тащилась за кораблем вместе с парусами и реями, как перебитое крыло чайки. Никто, как видно, и не пытался обрубить снасти, удерживающие этот обломок. Фок-мачта была еще цела, но фор-марсель не закреплен, а передние паруса ветер занес к самому носу корабля, и они развевались, словно огромные белые стяги.

Никогда еще мне не приходилось видеть судна в таком отчаянном положении.

Но это нас ничуть не удивляло. За последние три дня и мы на своем барке не раз теряли надежду вновь увидеть землю. Тридцать шесть часов боролись мы со штормом, и не будь «Мэри Синклер» одним из лучших парусников, когда-либо построенных на верфях Клайда, нам едва ли удалось бы пережить эту бурю. Но все же мы уцелели, хотя и пожертвовали урагану лодку и часть правого фальшборта. Вот почему мы не удивились, увидев после бури, что другим повезло меньше, чем нам. Изуродованный бриг носился по голубому морю под безоблачным небом, подобно человеку, ослепленному молнией, и напоминал нам о пережитых ужасах.

Медлительный и методичный шотландец Эллердайс долго и внимательно рассматривал суденышко. Наши матросы, сгрудившись у бортов или вскарабкавшись на фок-ванты, тоже смотрели в его сторону. Вот уже десять дней, оставив где-то далеко на севере главные торговые пути через Атлантический океан, мы плыли в полном одиночестве.

о

Находясь, как мы, на широте 20 и долготе о

10 , человек, естественно, начинает проявлять любопытство ко всяким неожиданным встречам.

– Мне кажется, команда покинула корабль, – заметил второй помощник.

У меня создавалось такое же впечатление – на палубе судна не было видно никаких признаков жизни, никто не отвечал нашим матросам, размахивавшим в знак приветствия руками. Похоже было, что команда бросила судно, считая его обреченным на гибель.

– Долго оно не продержится, – как всегда, неторопливо проговорил Эллердайс. – Того и гляди, задерет норму и нырнет в воду. Палубу уже заливает.

– Какой на нем флаг? – спросил я.

– Не могу разобрать, он запутался в фалах. . А, вот вижу.. Бразильский флаг, только он перевернут.

Это означало, что команда, перед тем как оставить судно, выбросила сигнал бедствия. Быть может, люди только что покинули корабль? Я взял у помощника подзорную трубу и осмотрел покрытую пеной, неспокойную синюю поверхность Атлантического океана, расстилавшуюся вокруг нас. Нет, кроме нас, людей здесь не было.

– Возможно, на борту остались живые люди, – сказал я.

– Может быть, мы чем-нибудь еще и поживимся, –

пробормотал второй помощник.

– Подойдем к нему с подветренной стороны и ляжем в дрейф.

Наш барк остановился ярдах в ста от брига, и оба судна принялись приседать и кланяться друг другу, как танцующие клоуны.

– Спустить на воду спасательную шлюпку! – приказал я. – Возьмите с собой четырех человек и осмотрите бриг, мистер Эллердайс.

Но тут как раз пробило семь склянок, и на палубе появился мой первый помощник мистер Армстронг – через несколько минут начиналась его вахта. Мне захотелось самому побывать на брошенном корабле и осмотреть его.

Предупредив Армстронга, я перебрался через борт, спустился по фалам и уселся на корме шлюпки.

Нам потребовалось немало времени, чтобы преодолеть небольшое расстояние, разделявшее корабли. Море еще волновалось, и громадные валы то и дело скрывали от нас и наше судно и бриг. Когда мы оказывались между двумя валами, нас не достигали лучи солнца, но каждая новая волна опять поднимала нас к теплу и солнечному свету. В