Родня

— Казалось бы, люди так любят рассматриваться своё отражение в зеркале, но почему-то никто не видит там самого главного! Своей совести! — полковник поднял указательный палец вверх. Он всегда так делал, когда начинал серьёзный разговор. — Тамара Ильинична знала, что вы продадите семейные драгоценности и поделите деньги между собой. И это в лучше случае! В худшем вы все переругались бы из-за них, окончательно разломав семью пополам.

— Ерунда! Мы бы смогли договориться, — Юлия курила, сидя возле окна.

— Нет, Юля, не смогли бы! — полковник подскочил. — Вы просто невероятные люди! Я вам уже полчаса назад сказал, что знаю, кто убийца. Но вас это не интересует! Никто из вас не перебил меня и не спросил, кто же это. Вы с головой погрузились в историю с драгоценностями! Посмотрите на Стаса, он уже представляет себе, как разъезжает на новенькой «Ауди»!

Стас по-детски потупил глаза. Полковник прочитал его мысли.

— Ну вот, я угадал! Вам всё равно, что самых близких людей не стало. Что какой-то урод подло убил их ночью, когда они спали. Я пришёл к вам в дома на следующий день после убийства. Ваша жизнь текла в обычном спокойном русле. Вы не страдали, не плакали, некоторым из вас даже не было грустно. Да что там говорить, родной сын приехал только на четвёртый день! На четвёртый! — его голос порой срывался, переходя на крик. — Если честно, я не хотел затевать этот разговор по душам, думал просто рассказать вам правду и уехать домой. Но тогда я буду нечестен не только перед самим собой, но и перед родителями, — полковник подошёл к окну и снова закурил.

Он стоял ко всем спиной, пытаясь найти в себе силы, чтобы снова посмотреть этим людям в глаза.

— Юля. Как порой не предсказуем человек! Какой потенциал хранит его душа, если он способен кардинально меняться, даже когда полжизни уже за спиной. Сестра, ты яркое подтверждение моим словам. На твоё тридцатипятилетие у тебя с родителями случился конфликт, который проложил между вами пропасть почти на пятнадцать лет. История ссоры банальна до невозможности. И примирение могло бы наступить уже на следующий день, приди ты к родителям с извинениями. Но ты не пришла, — полковник повернулся лицом к присутствующим. — Ты попросила родителей продать дом, а за вырученные деньги купить две квартиры: две однушки, одну — родителям, вторую, чтобы сдавать и получать ежемесячный доход. Идея со сдачей весьма перспективна, но продать родительский дом, где жили ещё твои, Юля, бабушка и дедушка, это неразумное решение. Ты посчитала, что родителям хватит и одной, хоть и просторной комнаты. Ты решила, что люди, смыслом жизни которых была земля, смогут спокойно существовать в квартире? На тот момент им было чуть больше шестидесяти!

Юля пыталась сопротивляться, но Виноградов жестом приказал ей молчать.

— Родители, конечно же, отказали тебе. И ты обиделась! Обиделась на пятнадцать лет! Ты лишила себя родителей и, самое страшное, ты лишила своих детей полноценного детства! Твоя дочь не знает, кто были эти люди с добрыми морщинистыми лицами. Она понятия не имеет, что такое любовь бабушки и дедушки. И в этом виновата ты! — Александр Петрович подошёл к Юле. — Ты изуродовала своих детей, сама не понимая, что ты делаешь. Твои эмоции, твоя жадность, твоя зависть погубили тебя и твою семью. Ты можешь усмехаться мне сейчас в лицо, но поверь, самая страшная кара для тебя ещё впереди! Через пять, десять, а может, и двадцать лет твоя дочь поступит с тобой точно так же. Потому что не будет знать другого пути.

Александр Петрович посмотрел на Беляка, который сидел молча. Сергей Васильевич старался держать себя в руках, не поддаться волне эмоций.

— И тут дочь неожиданно возвращается в родное гнездо и кладёт свою жизнь на алтарь любви и заботы о родителях. Зачем? Почему? Проснувшаяся совесть? Гнетущее чувство вины? Вряд ли. Точнее, определённо нет. Обычная расчётливость и корысть, — полковник сел на стул, предварительно развернув его спинкой к присутствующим, и положил сверху локти, — у Юли начались проблемы с бизнесом, доход был мизерным, а предстоящих трат — целый список. Родители так обрадовались возвращению блудной дочери, что положили к её ногам всё, что у них было. Спустя год они поверили, что дочь искренне заботится о них. Поэтому приняли решение переписать дом на дочку, осознанно исключив из завещания Влада, так как знали, что он не сохранит родовое гнездо. Позже Юля убедила родителей отдать деньги на сохранение ей, рассказав им о серии краж в районе, — полковник не отрывая глаз смотрел на Юлю. — Я проверил, никаких краж в этом районе отродясь не было.

Юля молчала. Она хотела что-то сказать, но язык словно онемел, а дыхательные пути спёр леденящий воздух.