Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев

В отдельных случаях неандертальцы становились жертвами хищников или, по крайней мере, пищей для них. На фалангах пальцев ребенка, найденных в пещере Цемна (Польша), заметны характерные повреждения вследствие воздействия желудочного сока крупного хищника. От них не отставали и падальщики, о чем свидетельствуют изгрызенные кости ног и ступней в некоторых логовах гиен. Однако сложно разобраться в том, каким образом оказывались обглоданные части тел в тех местах, где поочередно селились то неандертальцы, то хищники.

Даже если речь идет о полных скелетах, а не о фрагментах, чрезвычайно трудно доказать, что их намеренно оставили в определенном месте. Существует масса причин, по которым отдельные неандертальцы испускали последний вздох в пещерах: они могли скончаться от болезни, от полученной травмы, даже от голода или насилия. Проблемы появляются, когда надо из всех возможных следов «надлежащего обращения» с покойником вычленить реальные значимые действия его соплеменников.

Погребение — не золотой стандарт, а лишь самый очевидный вариант. Более того, оно может быть совершено самыми разными способами — от намеренного рытья ямы до использования естественного углубления или простого заваливания землей. Не стоит забывать и о бесчисленном множестве других методов обращения с трупом, даже если их не так легко определить: тело могло быть выброшено наружу, разрублено на куски, сожжено, выставлено на обозрение, поставлено под охрану, подвергнуто переработке или даже съедено. Однако прежде стоит понять причины этих побуждений и истоки траура.

В эмоциональном плане смерть — страшное испытание для наших ближайших родственников. Сообщества шимпанзе и бонобо основываются на глубоких связях, их разрыв причиняет сильную боль. Смерть происходит по разным причинам, однако к ней у этих обезьян, как и у неандертальцев, не бывает равнодушного отношения. Каждая смерть полностью поглощает отдельных особей (а иногда и всю группу) на много часов, причем крайняя эмоциональная экспрессия и взаимодействия с телом являются нормой. Обстановка нестабильна и взрывоопасна, проявления агрессии сменяются смирением, подбадривание — доминированием. Стресс снимают посредством спаривания или криками, при этом — что самое удивительное — порой издают звуки, связанные со страхом и угрозой, весьма похожие на предупреждения о приближении чужака.

После исступленного воя сразу после случившегося коллективный шум то стихает, то вновь усиливается до неистового крещендо. Лишь временами воцаряется тишина. Даже ночью отдельные особи дежурят у тела, молча глядя на него. Иногда наблюдающие тянутся к телу, иногда нет, но в целом желание прикоснуться к трупу однозначно угадывается в попытках ткнуть его, погладить, потянуть, поносить, взять на руки или почистить шерсть. Порой кажется, что цель взаимодействия с телом — вызвать ответную реакцию, пытаясь заглянуть в глаза, расшевелить или даже поиграть с ним.

Обстоятельства тоже имеют значение: внезапная смерть вызывает особенно сильную эмоциональную реакцию, возможно, в результате неспособности быстро осознать изменения. На происходящее оказывают влияние и социальные связи. Близкие родственники и друзья умерших часто реагируют наиболее остро и стараются находиться ближе к телу.

Шимпанзе и бонобо, вне всяких сомнений, способны полностью осознать, что смерть ведет к трансформации состояния, и в какой-то момент их поведение меняется. Раны, которые обычно зализывают, они исследуют, но зализать не пытаются. Тела превращаются в материалы, становятся предметами, которые будут использовать для демонстрации социального положения. Как только это происходит, особи с высоким статусом предпринимают попытки контролировать доступ к трупу, даже если они не проявляли особого интереса к покойнику, когда тот был жив.

Смерть младенцев вызывает долгую реакцию. Младенцев, погибших по естественным причинам, матери могут неделями не выпускать из рук; известен случай, когда это длилось более ста дней. Кроме того, матери продолжают вести себя так, будто детеныши все еще живы: ухаживают за шерстью, прикасаются к мордочкам, отгоняют мух. Однако со временем эти инстинкты угасают, проявлений ласки и защиты становится все меньше.

Принесите тела

Главный вывод заключается в том, что оставшиеся в живых испытывают переживания в связи со смертью, а эмоциональные связи у неандертальцев, несомненно, были не менее глубокими, чем у обезьян. Смерть для них наверняка предвещала в равной степени бурю всепоглощающих эмоций и телесных взаимодействий. Покойный не превращался в бессмысленные останки, а обретал новую социальную силу, возможно даже превосходящую ту, которой он обладал при жизни. Трупы были как темные нейтронные звезды: вызывали неодолимый интерес и притягивали внимание. Перед археологами стоит трудная задача: по многим тысячам костей и зубов сотен неандертальцев понять, в чем это выражалось.