Роднички

Антон он подошел к самой ограде и помахал Тане рукой, уверенный, что она заметит. И она заметила: улыбнулась, сказала что-то ребятишкам, погрозив пальцем, и направилась к нему. Походка у нее была легкая, стремительная и в то же время чуть неуверенная, угловатая. Левое плечо немножко вперед, голова чуть склоненная, будто она шла по узкой тропочке и готовилась кому-то уступить дорогу. Вчера они все время были рядом и эту легкую особинку в ее походке он не заметил, а сейчас увидел, и она его тронула. Таня остановилась у ограды, легким, почти женским движением поправила упавшую на глаза мокрую прядь и с ясной улыбкой взглянула на него. Она была немного скуластенькая, но теперь, без косичек, когда черные волосы свободно падали на плечи, обрамляя лицо, ей даже шло это. В общем, она ему и теперь нравилась. А он ей еще больше нравился — это он прочитал в ее глазах.

Антон пришел просто так, не думая, зачем и что он скажет Тане. Теперь он не сразу нашелся, что сказать. И она молчала, поправляя мокрые от дождя прядки волос. Несколько мгновений он тянул, радуясь той свободе и немыслимому доверию, которые действительно были между ними. Потом сказал:

— Дождь какой неожиданный.

Она улыбнулась и наклонила голову. Он спросил:

— Поедем вечером кататься на лодке?

— Да, — кивнула она, и глаза ее не могли скрыть радости.

— Обязательно?

— Обязательно.

— В любую погоду?

— В любую погоду.

— Даже в бурю?

— Даже в бурю.

— Даже в ураган?

— Даже в ураган.

Он первый засмеялся.

— Ну тогда до вечера. Тебя вон ребятишки ждут.

Он смотрел, как Таня идет к беседке, и еще раз заметил эту особинку в ее походке: наклон головы и поворот плеча, будто она шла по узенькой тропке и собиралась кому-то уступить дорогу.

Глава 6

Со стариком Лунгиным им просто повезло, и Антон воспринял это как должное с какой-то тайной, горделивой уверенностью, что в Родничках ему во всем будет удача и никаких огорчений и забот. От Лунгина они в первый же день записали столько сказок и преданий, что другие все вместе не собрали и половины этого в тот день.

Варфоломей Федотыч был старик лет за семьдесят, седой, с сивыми прокуренными усами, с такими же сивыми нависшими бровями, и вид имел неприступный. К нему было боязно подходить, и ребята двинулись было мимо, но старик сам окликнул их: «Здорово, милки! Видать, нездешние?..» Он смотрел на них совсем не сердито, скорее даже ласково, явно собираясь потолковать. Они объяснили, кто такие, зачем приехали, и старик прямо обрадовался: «Дак вы, милки, прямо в точку попали. Я вам все как есть обскажу. Айда в хату!..»

В горнице старик усадил их за стол, напоил холодным квасом. Сам достал жестяную коробку с табаком, оторвал уголок газеты, не спеша смастерил самокрутку внушительных размеров.

— Дак чего вам сказывать-то, сказку али бывальщину какую?

— Да вот про завод, про поселок, — заторопился Кеша, раскрывая тетрадь. — Нам сказали, что Демидов завод построил…

— Э-э, милой. У нас эдак-то говорят: не колоти клин под овсяный блин, погодь, накалится — сам отвалится, — складно и весело ответил старик. (Кеша с ходу записал.) — Тут с самого Петра Первого, императора, — значительно поднял он палец, — начинать надо. — Он не спеша раскурил цигарку и с явным удовольствием, со вкусом большого любителя поговорить, начал так:

— Тут дело таким путем было. Слыхал я от стариков, что будто царь Петр приезжал на Урал железную руду искать, а она, матушка, тут прямо сверху лежала. Он, как увидел ее, так и ахнул: «Вот этого-то только нам и надо». Железо-то он, сказывают, больно любил и большой толк в нем знал, потому как сам кузнец был, и кузнец наипервейший…Перво-наперво он из уральского железа сковал подкову. Он, слышь, усилок был и подковы голыми руками разгибал, а эту не мог разогнуть. Потом он сковал меч и стал его пробовать. Рубил им чугун, железо, камни — и все, как репа, пополам разлетается. А меч даже не затупился. Потом он отлил пушку и зарядил ее тройным зарядом, выпалил из нее, и ничего ведь, сказывают, сдюжила, не разорвало ее… Тогда заставил Петр тульских кузнецов пушки делать и сабли, а сам поскакал в столицу и стал собирать войско. Небось слыхали, город у нас такой Полтава есть. А в ту пору шведский царь Карла своим войском войной шел на нас. Вот царь Петр собрал войско, а к тому времени пушки и сабли с Урала подоспели. Петр сел на коня и повел войско на шведов. И как начали наши войска из пушек палить да саблями рубить! Утром начали, а к вечеру дотла всех решили. Вот оно как дело-то было. Уральское железо завсегда Россию выручало.

— Это уж после, — продолжал он, — по указке Петра еще заводы строить начали. Тут скоро и к нам Демидов пожаловал. Ему на постройку железоделовательного завода грамота была дадена. Стал он приглядывать место для постройки завода. А тут все сподручно. Из озера река течет — ее удобно плотиной перегородить, недалеко руда, и прямо поверх земли лежит, тоже и лесу, строевого и для топлива заводу, конца-края не видно. Опять же Чусовая для сплава железа близко.