Родное гнездо

Друзья много смеялись, удивляя сотрудников СВЦ, не привыкших к такому проявлению эмоций в зале вычислительной техники. А выражение «сапогом игривым» надолго поселилось в их лексиконе.

Нет, что ни говори, друзья-единомышленники — это так здорово!

Глава 16. Рождение идеи

— Пойдем! Хотя бы попробуешь! — уговаривал Роберт. — Не понравится — не будешь ходить.

— Не знаю… Ну какой из меня певец?

— Да ладно! Если уж меня взяли, тебе сам бог велел! Ты же пел в ансамбле, выступал на сцене!

Они немного опоздали к началу занятия. За пианино сидела незнакомая симпатичная девушка со строгой прической и играла что-то явно из классики. К удивлению Торика, сидящие вокруг юноши и девушки почти синхронно вдохнули воздух и запели нечто безумно сложное, как ему показалось, почти оперное. Листья и ветви мелодии сплетались, слова свивались в не менее причудливые конструкции, то дополняя, то перебивая партии других исполнителей:

Сгущается сумрак при первой звезде,

И пламя играет на лицах людей.

Котлы закипают под старой сосной,

Там жены готовят еду и вино…

Торик нерешительно попятился: ну нет, он никогда не сможет исполнять произведения такой сложности! Но тут безжалостной клешней взметнулась рука Роберта и удержала его за плечо, а его отрицательно мотнувшаяся голова с поджатыми губами и вовсе не оставила выбора. Пришлось остаться.

— Я новенького привел, — сказал Роберт девушке, когда песня отзвучала.

— Отлично, — сдержанно кивнула она. — Я Римма. Подключайтесь. А сейчас внимание! Все вместе тренируем дикцию и разогреваем язык — поем «Веники-помелики».

Так Торик попал в университетский академический хор и, надо сказать, ни разу не пожалел об этом. Конечно, это был не ансамбль, но ведь тоже музыка и самовыражение, хотя и совсем другие. Здесь звучало только фортепиано и голоса, десятки голосов, и был профессионал, который точно знал, как ими распорядиться. Получалось красиво и звучно. Римма умела подбирать репертуар: даже среди обязательных тем и композиторов она умудрялась находить вещицы с изюминкой. А многоголосие и полифония вместе давали полную гармонию.

Душа Торика снова пела.

* * *

Все, что неожиданно изменяет нашу жизнь, — не случайность.

А. Грин, «Дорога никуда»

Октябрь 1983 года, Город, 18 лет

Легкий запах канифоли плыл по квартире, добираясь даже до прихожей.

— Привет, чем занимаешься? — Сегодня Роберт был собран и деловит.

— Есть одна схемка, где фильтр подключен нестандартно. Я хотел…

— Бросай. Будем глаголом жечь сердца людей!

— Что?! Ты о чем вообще?

— Я говорю, бросай свою схему, есть идея. Не совсем у меня, но это неважно.

— Пойдем в СВЦ? — попытался угадать Торик.

— Нет. Мне в руки попал один журнал. В какой-то из братских соцстран издают, в Чехословакии, что ли? Или в Болгарии? Не помню. Они проводили исследования. Изучали процесс засыпания и отдыха у людей.

— А как они угадывали, когда человек заснет?

— Все круче! Они сами вызывали у людей сон. Причем необычным способом. Кстати, у тебя нет чего-нибудь перекусить?

— Ты в своем духе! Пойдем, вечно голодный саблезубый, пойдем, буду тебя кормить, а ты пока расскажешь дальше. Суп будешь?

— Все буду!

Пока голубой газ азартно облизывал кастрюльку с супом, а Торик нарезал хлеб, Роберт припоминал все новые подробности.

— На голову человеку надевают некое устройство, и оно медленно двигает теплую волну спереди назад, синхронно, по обеим сторонам головы. При этом возникает легкая сонливость. Сон получается не всегда, зато у человека снимается усталость. После процедуры он чувствует себя посвежевшим и отдохнувшим.

— Ну… допустим. Даже если это не газетная утка, мы-то здесь при чем?

— Ай! Ты перестарался — я теперь язык обжег!

— Извини, тебя заслушался. Котлеты с картошкой будешь?

— Все буду! Всегда! Можешь даже не спрашивать.

— Ты хотел рассказать про засыпание?

— Нет. Я думаю, нам надо сделать такую штуку. Хотя бы попробовать! — Он примирительно поднял ладонь раньше, чем Торик успел возразить.

— Зачем она нам? И главное — как? С чего начать?

— А можно еще котлетку?

— Извини, наверное, не получится. После того раза, когда вы с Валерычем лихо расправились с котлетами, а было их полведра, мама сделала мне серьезное внушение и теперь их пересчитывает, когда готовит.

— Ну ладно. А к чаю что-нибудь будет? — с надеждой спросил Роберт.

— Только печенье.

— Давай. Так вот. Во-первых, разве тебе не интересно сотворить такое устройство?

— Но это еще не все, правда?

Роберт с улыбкой развел руками:

— Проницательный ты наш, понимаешь, жизнь в общаге совсем не такая, как дома.

— Я уже понял. Там мало еды.

— Еды — это да, но там мало буквально всего: личного времени, сна, покоя, условий для любых занятий. Затеяться можно, но тут же кто-нибудь ворвется, наговорит всего, уведет, затянет в очередную авантюру…

— Бр-р… Я бы так не смог.