Родное гнездо

Нужные формулы они, разумеется, нашли. Но, выйдя из библиотеки, он вспоминал не их, а необычную девушку, искренне и без притворства увлеченную математикой. С ней даже поговорить оказалось интересно. Жаль, что они больше никогда не встретятся. Или все-таки встретятся?

* * *

Дома опыты с прибором продолжались. Одному было неудобно и проводить эксперименты, и участвовать в них же в качестве подопытного. А снова звать Семена Торик не решался. У того свои дела, своя жизнь. Причем, судя по скомканным огрызкам телефонных звонков, жизнь эта ладилась не очень. Отец тоже приходил с работы усталым, а вечерами либо сидел в эфире, либо дорабатывал радиостанцию.

Так что Торик экспериментировал один. Подбирал другие частоты. Варьировал разбег и амплитуду по электродам. Пробовал даже применять больше или меньше соли в электролите. Кстати, оказалось, лучше работает концентрация в 1,4%, а не в 1,0%. Зато при 3% все вообще переставало действовать, только зря щипало кожу.

Здесь Торик задумался: как все-таки удачно все сложилось в тот жаркий зимний день! Случайно коммунальщики перестарались. Случайно лил градом пот, а в нем соль случайно оказалась как раз нужной концентрации, случайно кожи его лба коснулись электроды… Не будь этой цепочки случайностей, они с Робертом так и махнули бы рукой на всю затею с электросном.

Он подавал напряжение плавно или скачком. Менял глубину «махания пальцами» на электродах. Результаты получались нестабильные, неустойчивые. Чаще всего, даже если он засыпал, это был обычный сон без всяких воспоминаний. Но на частоте 2,7 герца с небольшой девиацией и широким разбегом по электродам Торик вдруг наткнулся на новый островок памяти.

* * *

…Меня несет, просто тащит волна восхитительного запаха. Уж точно не картошки, а… чего? Духов? Леса? Травы? Неожиданно я осознаю: мое лицо мое к чему-то прижато, я почти ничего не вижу. Светлое, чуть желтоватое… Сильный приятный запах перебивает все остальные ощущения. Судя по положению тела, я… сижу на корточках? Вокруг тепло, мягко шелестит ветер в листьях.

Ароматный предмет отдаляется, я выпрямляюсь и понимаю, что это цветок. Роза. Не пунцовая, не розовая, как на торте, и не белая, а нежного желтовато-бежевого оттенка. Рядом со мной бабушка София. Она улыбается и спрашивает: «Теперь ты понял? Чайную розу ценят не за то, какая она красивая, а за ее запах. В ней много розового масла, и люди это любят. Тебе нравится?»

Я молчу. Я в восторге! Просто не нахожу слов, чтобы передать, как мне нравится этот запах. Щеки мои опаляет жар запоздалого раскаяния: какой же я был глупый! Столько раз проходил мимо этой розы, невзрачной на фоне других чудес бабушкиного сада, и ни разу не наклонился понюхать ее! Внезапное открытие будоражит меня. А бабушка прекрасно знала про этот секрет и мне о нем не сказала! Она словно читает мои мысли: «Ты был слишком маленький. Нам надо собрать букет. Поможешь? Пойдем, будешь держать цветы». Мы обходим Двудомик и по тропинке, огибающей кусты сирени, поднимаемся в верхний сад.

— Вон там, у калитки, растут… — начинает объяснять бабушка, но тут мир переворачивается, изгибается, сминается ненужной бумажкой, и я вывинчиваюсь в комнату…

* * *

Надо же! Торик совсем забыл об этом случае. А сколько еще таких теплых и вдохновляющих воспоминаний утонуло в глубинах его памяти? Судя по яркости ощущений, он там совсем еще маленький, года четыре. И да, бабушка и потом часто поручала ему держать срезанные цветы, когда собирала кому-нибудь букет. Многие делали заказы — кто на свадьбу, кто отблагодарить важного человека, кто на особое свидание, когда просто полевых цветов для разборчивой невесты недостаточно. А бабушка выращивала лучшие в Кедринске цветы, да и букеты составляла отлично.

Маленькие жемчужины памяти… Вот бы научиться находить их все сразу! Чтобы не блуждать в потемках. Но для этого надо двигаться дальше.

Значит, все-таки придется вытаскивать Семена, «хоть он дерись».

* * *

Семен согласился встретиться только в парке, под пиво. Домой пригласить Торика ему теперь оказалось неудобно — снова поссорился с женой. Личная жизнь не ладилась. Оксана, такая кроткая и застенчивая до свадьбы, теперь все чаще бывала недовольна Семеном. Впрочем, при его ветрености и склонности находить радости жизни где угодно, это было логично и предсказуемо. Для всех, кроме Семена.

Оксана по-своему пыталась удержать мужа и наставить его на путь истинный, чтобы хоть не пропал по глупости. Семен в ответ хорохорился и, как мог, боролся за свои права. Естественно, пара часто ссорилась. Мало-помалу Семен начал осознавать, что красивая и умная женщина — совсем не синоним доброго и уступчивого человека. А невеста и жена действуют очень по-разному, даже если это одна и та же девушка. Он обижался, но сам меняться не собирался, ушел в глухую оборону и теперь просто пореже бывал дома.

Все это Семен вывалил одним сплошным потоком слов. Обиженный, растерянный, оставшийся с ощущением, что попал в западню, а теперь не знает, как оттуда выбраться.