Родное гнездо

Для решающего эксперимента друзья выбрали знакомую частоту, ведущую в коридор барака, где жарили картошку. Выставили время возврата на пять минут, чтобы сразу оценить, как все работает, уложили Торика, укутав его сеткой, и включили прибор.

Через три с половиной минуты зажегся светодиод: Торик уснул, а Семен засек время по наручным часам. Ровно через пять минут зажегся индикатор режима пробуждения — теперь прибор больше не подавал усыпляющие импульсы на электроды. Еще минуты через полторы индикатор альфа-ритма замигал и погас, а Торик, тщательно укрытый прозрачной сеткой, пошевелился и медленно потянулся руками к шлему.

Семен нетерпеливо спросил:

— Ну как, получилось?

— Все отлично! — Торик даже головой помотал, чтобы скорее сбросить с себя сонное состояние. — Спасибо тебе! Теперь можно погружаться и одному.

— Можно. Кстати, я там все, что мы считываем с мозга, подчистил от импульсов коммутации и вывел на параллельный порт. Посмотрел — сигнал вроде идет. Только не знаю, чем ты его читать будешь.

— Я пока тоже не знаю. Но верю, что когда-нибудь мы придумаем и чем читать, и чем анализировать эти сигналы. Надо еще нам потом…

— Знаешь, а я вот не уверен, — вдруг перебил его Семен и вздохнул. — Оксана с каждым днем все больше заводится. А тут такое дело…

— Поругались?

— Не в этом суть. Похоже, я скоро папашей заделаюсь, прикинь!

— Да ладно! Поздравляю!

— А вот не знаю, то ли поздравлять тут надо, то ли посочувствовать. Честно сказать, не ожидал я, что так скоро, и побаиваюсь, как оно все будет.

— Да все получится, Семен! — благодушно отмахнулся Торик.

— Откуда ты знаешь? — Тон друга стал жестче. — Ты ведь даже не пробовал. А я вот с Викой каждый день сидел, пока вся ватага охотилась за приключениями. Не особо радостное дело это — детей растить, но куда деваться? Оксана теперь напирает, чтоб я меньше по друзьям ходил. Так что не знаю даже, сможем мы еще с этим делом повозиться или нет.

— Ладно, мы с тобой и так очень здорово продвинулись.

* * *

Ноябрь 1985 года, Город, 20 лет

Словно услышав мысли Торика, ноябрьским вечером отец собрался с духом и решил испытать действие прибора на себе. Торик все подготовил, расстелил сетку Фарадея. Пока лоб щедро протирали электролитом, отец усмехнулся и сказал:

— Еще бы жары побольше, и ощущения как в Ираке: пот заливает глаза, а ты ничего с этим не можешь поделать — но надо, надо…

Надел шлем, улегся, продолжая ворчать, что вряд ли уснет при его-то бессоннице. Торик для пробы выставил частоту в середине диапазона и начал потихоньку добавлять амплитуду и раскачку. Как ни странно, всего через три минуты помигал и загорелся красный индикатор. Отец спал. «Интересно, что он сейчас видит?» — гадал Торик.

Через двадцать минут электросна Торик плавно понизил амплитуду до нуля и выключил прибор. В комнату осторожно вошла мама, узнать, как тут у них дела.

— Уснул и теперь так и спит, — тихо отчитался Торик. — Будить его?

— Не знаю. С одной стороны, пусть бы поспал, спит он сейчас плохо. С другой — вдруг ночью спать не будет, а завтра на работу. Нет, давай будить. Миша! Пульс нормальный, дыхание… обычное для спящего. Миша! Подъем!

— Мм? — завозился отец. — Уже утро?

— Уже вечер! — Мама для вида ворчала, но в душе радовалась, что все обошлось.

— Так я все-таки уснул? — удивился отец. — Надо же! Хорошая у тебя штука-то получилась.

— Ага. Машинка работает. И что ты сейчас увидел?

— Ничего.

— Совсем? Ни картинок, ни ощущений?

— Никаких намеков. Зато выспался, будто полночи уже прошло.

«Ничего» — как понимать такой результат? Причем аппаратура отработала четко — пошли импульсы, мозг уснул, и аппаратура поняла, что он уснул. А вот дальше… Не та частота? В этом месте мозга не было воспоминаний? Отец что-то видел, но не хочет рассказывать? Или все-таки с прибором что-то не так?

Надо бы на себе попробовать. Кстати! Пока все разложено и подключено, можно смоделировать ситуацию и попробовать выставить незнакомые параметры.

— Мам, я на полчаса пропадаю, не пугайся.

* * *

…Темнота. Покой. Тишина. Нарастающий шум! Яркий свет и движенье-мельтешенье. По лест-ни-це впри-прыж-ку! Ребята бегут, орут, толкаются. Девчонки визжат, они бы и не хотели спускаться так быстро, но задние ряды напирают. Слепящий солнечный свет в высоченные окна, да еще лампочки горят. Почему? Думать некогда, бежать, бежать вниз. Ой-ой, снизу поднимается массивная фигура в пальто. Фаина Павловна! Она пытается что-то сказать, чтобы успокоить живую реку второклашек. Какое там!

Узкое горло лестницы пройдено, поток выливается в коридор. Светло-зеленые стены, гардероб. Шапки, пальто, путаница, портфели, ботинки, шнурки… Что-то издалека кричит и показывает руками Бычков, но я его не слышу, кругом шум, гвалт, неразбериха. Пашка машет руками, но мне некогда, я скорее бегу домой, мне идти пешком, а он на троллейбусе, нам не по пути. Сейчас протиснусь через входную дверь и — свобода! А там затор. Почему так медленно? Что случилось? Улица-то ведь вот она, сейчас я туда…