Родное гнездо

Торик тут же представил, как робот ходит по полю и исполняет одну команду за другой, как меняется при этом его путь. Интересно! Но это еще не все: в клетке мог лежать оператор. Оператор «кдыж» (если) срабатывал только по условию. Скажем, если груженый Карел нес больше пяти «камней», он сворачивал налево, а если нет, так и шел прямо. Другой оператор «пржежит» (перейти) работал как телепорт — когда любознательный Карел на него наступал, он не шел дальше, а сразу переносился в другое место.

Расставляя по клеточкам разные команды и операторы, можно было писать реальные программы для воображаемого робота, а он по-настоящему выполнял их. Больше того, робот мог сам положить что-то на клетку. То есть стать не потребителем программы, а творцом!

Но и это еще не все! По полю Карел-умник мог бродить и не один. У чехов по экрану рыскали сразу восемь Карелов, каждый из них начал путь со своей клеточки и выполнял свою программу. Иногда они сталкивались, и на это тоже была запрограммирована отдельная реакция.

В этом мире смешивались диктатура полного детерминизма (все определяет содержимое клеток на поле и состояние роботов) и почти свободная воля, поскольку робот мог не только выполнять команды, но и сам менять роботячье окружение — для себя и других обитателей.

При этом поведение целой стайки роботов на поле значительно усложнялось и становилось почти непредсказуемым. Они жили своей жизнью. Именно за таким развитием событий и наблюдали чехи, столпившись у маленького цветного экранчика.

Торика безумно увлекла эта концепция, когда он разобрался что к чему! Ему тут же захотелось самому написать подобную программу, отправить в путешествие хотя бы одного робота-бродягу и посмотреть, как тот может менять собственную судьбу — не стихийно, а в точном соответствии с законами, заданными автором программы. Жаль, что до реализации такой идеи руки так и не дошли. А сейчас Торик, переполненный впечатлениями, ошалело пробежался по остальным участникам экспозиции и вышел из павильона. Завтра — домой.

* * *

И до, и после защиты диплома Торик продолжал писать программы, расширяя возможности системы «ВАМ». Кодер подтрунивал над ним: «Ты защитил диплом, не приходя в сознание». Это, кстати, оказалось очень близко к правде, поскольку диплом волновал Торика чисто формально и времени на его подготовку уходило в сотни раз меньше, чем на программирование.

А потом пришла пора распределения, когда каждому выпускнику сообщают, где он будет работать в ближайшие три года после выпуска из Универа. Внешне распределение выглядело почти как экзамен. Аудитория, в ней заседает комиссия, снаружи толпятся студенты, ожидающие своей участи, заходят по одному, выходят довольные или грустные.

Рабочих мест в стране насчитывалось больше, чем выпускников, так что без работы гарантированно никто не останется. Другое дело, чем конкретно надо заниматься и где — в крупном и престижном городе или в наивной провинции. Многим было все равно, лишь бы уехать из дома в новую жизнь. Кто-то хотел попасть в родной город. Кто-то срочно женился или доставал справки, чтобы не отправили в Тьмутаракань. Торик тоже волновался: вдруг его сошлют в Сибирь, а то и еще дальше — страна-то огромная!

У стены стояли взрослые — представители предприятий и организаций, желающих получить себе пополнение с этого потока. Среди них Торик увидел Кодера, причем не в привычном свитере, а в тесноватом темно-коричневом костюме и при галстуке. Официальный и нервный, Кодер бдительно следил за процессом.

— Привет, деятель! — бросил он. — Ты давай-ка держись поближе, зайдем вместе. Прослежу, чтобы тебя распределили куда надо. Такие кадры нам нужны, зря, что ли, я их выращивал?

* * *

Вот так Торик попал в контору под почти музыкальным названием БЭКАР (бюро экспериментального конструирования автономной радиоаппаратуры). Там недавно организовали отдел со специализацией на вычислительной технике. Кодер сам уже перешел туда из Универа и теперь старательно ловил подходящих специалистов. Не только студентов, но еще и знакомых инженеров и техников — дельных и стремящихся к освоению нового.

Перспективы манили. Торику очень нравилась идея заниматься любимым программированием и при этом еще «развивать отечественную науку и технику» и «приносить пользу обществу». Такое сочетание приятного с полезным откровенно забавляло его, так что он охотно нырнул с головой в эту авантюру.

Однако у Торика не осталось друзей. Совсем. Конечно, он плотно погрузился в программирование, но иногда хотелось живого общения с теми, кто тебя понимает. В такие минуты дома он брал старушку-гитару и сам себе пел странные песни Валерыча. Все, что помнил.

Как все сложится? Что за люди встретятся ему там, на первой в жизни работе? Может, они окажутся ближе ему по духу? Вдруг он сможет найти новых друзей?

Время покажет. «Время не дремя».

* * *

Август 1987 года, Кедринск, 22 года