Родное гнездо

Пока он рассказывал об архитектуре проекта, о его модулях и функциях, некоторые из слушателей согласно кивали. Они и сами примерно представляли, как строятся подобные системы. Идеи носились в воздухе. Лица изменились, когда он перешел к количественным показателям, выписанным на плакате. Теперь люди хмурились, качали головами с сомнением, тихонько переговаривались, делали неопределенные жесты пальцами, но доклад не прерывали.

Прозвучала последняя фраза — обязательная благодарность мудрой политике ЦК КПСС, — и Торик собирался уйти, но тут ведущий поинтересовался, есть ли вопросы к докладчику. К удивлению Торика, поднялись три руки. Он наугад выбрал щуплого мужчину в очках с толстой черной дужкой, наскоро перехваченной изолентой — типичного инженера пятидесятых — и спросил:

— У вас вопрос?

— Поправка, — уточнил пятидесятник. — Вы сказали, что результаты по быстродействию получились различными?

— Да, в зависимости от выполняемых операций. В таблице приведены значения.

— Таблицу-то я вижу, но, видимо, там ошибка в данных, посмотрите.

Торика охватила паника: а вдруг… Он сверился с текстом доклада и сказал:

— Нет, все верно: в различных режимах мы получили быстродействие восемь, девять с половиной и двенадцать тысяч.

— Да быть такого не может, — настаивал оппонент. — Вы ошиблись раз в десять…

— Если не в сто! — поддержали из зала. — Восемьдесят или девяносто — нормально, пусть даже двести, но чтобы тысячи…

— Нужно внимательней относиться к показателям, товарищ!

Торик покраснел и хотел резко возразить, но прикусил язык: вспомнил, чему его учил Кодер. Глубоко, до предела, вдохнул. Медленно выдохнул, стараясь не шуметь. А затем сказал по возможности твердо:

— Эти данные — не ошибка, они получены в результате проведения большой программы испытаний, где участвовало несколько человек. В приложении к докладу есть полный протокол испытаний. Там расписана каждая итерация и приведены все полученные данные, в том числе по быстродействию. Протокол проверен и подписан заведующей кафедрой. Так что наша система действительно работает настолько быстро.

Теперь они, кажется, поверили. Некоторые зааплодировали. Потом успокоились и перешли к следующему докладчику. Но своим личным успехом Торик посчитал шесть записок, которые ему передали. Там были имена и адреса людей и организаций, заинтересованных в системе «ВАМ». Значит, выступал он не зря: теперь Кодеру будет чем порадовать завкафедрой!

Он справился.

* * *

«Делу время, потехе — час»? С «делом» покончено, и можно позволить себе «потеху». Он на всесоюзной выставке, а значит, можно посмотреть, что еще тут интересного. Приятным открытием стало, что выставка международная: приехали участники не только из других республик СССР, но даже из соцстран. Интересно! Торику пока ни разу не доводилось разговаривать с иностранцами.

В двух столах от входа устроились белорусы. Они показывали небольшой компьютер с обычным зеленым экраном, на котором отображались строчки популярной песни в виде слогов:

Вы шу-ми-те, шу-ми-те на-до мно-ю бя-ро-зы…

Компьютер играл мелодию простым до примитивности зудящим звуком, и в такт с мелодией на экране прыгал по слогам курсор. Занятно, но не более. Торик подумал, как было бы здорово запрограммировать компьютер исполнять музыку по-настоящему. Но без звуковых карт об этом не стоило и мечтать.

В павильоне приглашали к себе и другие участники. У стенда с огромным телеэкраном, где беззвучно открывала рот гигантская, в рост человека, улыбающаяся голова поющего Карела Готта, расположились гости из Чехословакии.

Еще там стоял маленький дисплей и — о чудо! — символы на нем оказались разноцветными. До этого цветных дисплеев Торику видеть не приходилось. Вот только творилось на экране что-то непонятное. Там прыгали сразу несколько курсоров, буквы под ними менялись, цвета чередовались, но это явно была не игра — никто не щелкал клавишами, все происходило автоматически. Торика заинтересовало происходящее, и он попробовал задать вопросы.

Общаться получалось с большим трудом, но в итоге помогли брошюры. Чехи придумали забавную метафору для обучения программированию. Экран был полем — доской с клеточками, наподобие шахматной. По полю бродил робот по имени Карел. Если клетка пустая, Карел-бродяга шел дальше, не меняя направления. А когда утыкался в край экрана, поворачивал обратно. Это было его «врожденным инстинктом».

Но клетка могла быть и не пустой. Там могла лежать команда, и тогда послушный Карел читал ее и сразу выполнял. Команды попадались навигационные — повернуть влево, вправо, назад; оформительские — поставить или убрать букву, сменить ее цвет. А еще можно было брать и класть камешки.