Родное и вселенское

С точки же зрения интересов культуры, которая по существенному своему признаку должна быть понимаема прежде всего как предание и преемство, насколько желательно усовершенствование правописания (напр., восстановление начертания «время»), настолько опасны притязания предопределить направление преобразований, подчинив их какой-либо (утилитарной или иной) тенденции. Представим себе только, какие последствия для духовной жизни всего человечества повлекло бы за собою изменение эллинского правописания в период византийский, письменное закрепление воспреобладавшего в эту пору фонетизма (а именно, йотацизма): ключ, открывающий нам доступ в сокровищницы древности, надолго, если не навсегда, был бы утерян, и, быть может, только новейшие успехи эпиграфики позволили бы кое-как нащупать в потемках потайные ходы в заколдованную округу священных развалин. А фонетическая транскрипция современного английского говора сделала бы говорящих по-английски негров – в принципе, по крайней мере, – полноправными преемниками и носителями британского имени.

V

Язык наш неразрывно сросся с глаголами церкви: мы хотели бы его обмирщить[196]. Подобным же образом кустари новейшей украинской словесности хватают пригоршнями польские слова, лишь бы вытеснить и искоренить речения церковно-славянские из преобразуемого ими в самостийную молвь наречия. Наши языковеды, конечно, вправе гордиться успешным решением чисто научной задачи, заключавшейся в выделении исконно русских составных частей нашего двуипостасного языка; но теоретическое различение элементов русских и церковно-славянских отнюдь не оправдывает произвольных новшеств будто бы «в русском духе»[197] и общего увлечения практическим провинциализмом, каким должно быть признано вожделение сузить великое вместилище нашей вселенской славы, обрусить – смешно сказать! – живую русскую речь. Им самим слишком ведомо, что, пока звучит она, будут звучать в ней родным, неотъемлемо присущим ей звуком и когда-то напетые над ее колыбелью далекие слова, как «рождение» и «воскресение», «власть» и «слава», «блаженство» и «сладость», «благодарность» и «надежда»…

Нет, не может быть обмирщен в глубинах своих русский язык! И довольно народу, немотствующему про свое и лопочущему только что разобранное по складам чужое, довольно ему заговорить по-своему, по-русски, чтобы вспомнить и Мать Сыру-Землю с ее глубинною правдой, и Бога в вышних с Его законом.

Комментарии

Сочинения Вяч. Иванова печатаются в настоящем издании по тексту авторских книг: «По звездам. Статьи и афоризмы» (СПб.: Оры, 1909. 447 с.); «Борозды и межи. Опыты эстетические и критические» (М.: Мусагет, 1916. 359 с.); «Родное и вселенское. Статьи (1914–1916)» (М.: Г. А. Леман и С. И. Сахаров, 1917. 208 с.), а также специально указанных публикаций. Перевод иностранных слов и выражений в тех случаях, когда они не ясны по описательному авторскому переводу, выполнен составителем книги. Оставлены без изменения авторское написание имен, понятий, способ цитирования; авторские сноски справочного характера приведены в примечаниях. Источники прозаических цитат (тогда, когда их авторство указано в тексте) в примечаниях не комментировались. При составлении примечаний были учтены библиографические сведения, содержащиеся в изд.: Вячеслав Иванов. Собрание сочинений / Под ред. Д. В. Иванова, О. Дешарт. Т. 1–4. Брюссель: Жизнь с Богом, 1974–1986.

Кризис индивидуализма^*

Впервые: Вопросы жизни. СПб., 1905. № 9. Статья вошла в кн. «По звездам».

(1) Ормузд (или Ормазд) – в зороастрской религии божество добра и света, которое находится в вечном противоборстве с духом зла Ариманом (или Ахриманом).

(2) В славянской мифологии существо, подобное ведьме.

(3) Имеется в виду написанное от первого лица стихотворение Ш. Бодлера «Предсуществование» (1855), вошедшее в «Цветы зла»; в нем дан аллегорический образ «языческого» наслаждения от слияния с природой.

(4) Речь идет о поэме «Альгабал» (1892) немецкого поэта-символиста С. Георге, которая посвящена грозному и жестокому римскому императору Гелиогабалу (от сирийского позднеантичного Heliogabalus – бог солнца).

(5) Речь идет о культовых песнях дионисийских празднеств в Древней Греции, из которых постепенно возникла драма.

(6) Волшебный шлем короля Мамбрино, персонажа поэмы «Неистовый Роланд» (1516, 1532) Л. Ариосто.

(7) Чезаре Борджиа (1476–1507), сын папы Александра VI, прославился своей хитростью и коварством; умение Борджиа любой ценой достигать желаемого с восхищением описано Н. Макиавелли в трактате «Государь».

Ницше и Дионис^*

Впервые: Весы. М., 1904. № 5. Статья вошла в кн. «По звездам».

(1) Главным местом почитания олимпийского бога Аполлона в Греции был храм в Дельфах, где восседавшая на треножнике жрица-прорицательница (пифия) сообщала в экстазе предсказания, которые затем жрец переводил в доступную для постороннего восприятия стихотворную форму.

(2) В результате прогрессирующего паралича Ф. Ницше в 1889 г. сошел с ума.