Родное. Избранное

Словно солнца весёлые слитки,
Накануне осенней поры —
Золотые шары у калитки,
У крыльца золотые шары.

За горами ещё,

За долами
Снеговей, заметающий след.
Я люблю это жёлтое пламя,
Угасающий трепетный свет.

Межсезонья штрихи и детали,

Остывающий полог небес.
Всё яснее заречные дали,
Всё безмолвнее поле и лес.

Буду слушать – такая удача! —

Отходя безмятежно ко сну,
На вчера ещё суетных дачах
Неземную почти тишину.

Всюду радости этой приметы,

Как грядущего чуда ростки.
…У крыльца лепестки золотые,
У калитки твоей лепестки.

«Музыка…»

Музыка,
Тобой не надышаться!
Торжествуйте, медь и серебро,
Чтоб могли нечаянно свершаться
Вечные надежды на добро.

Мудрая,

Звучи не угасая,
Дай тобой напраздноваться всласть!
Может, это девочка босая
В дальнем далеке отозвалась.

Может, снова стать случилось юным

Под зелёным пологом лесным,
Где поют, как солнечные струны,
Ветви заскорузлые сосны.

Где ничем ещё не запорошено

Озаренье юношеских грёз.
Потому и музыка хорошая
Неизменно трогает до слёз.

«Вот голова седа…»

Вот голова седа,
И – без предупрежденья —
Ранние холода,
Поздние заблужденья.

Музыка за стеной —

Грозное, роковое.
В комнате ледяной,
В мире бессонном
Двое.

Сумерки или свет?

Явь ты или виденье?
Несовпаденье лет,
Жизней несовпаденье.

Музыка. Дом. Звезда.

Нежность и отчужденье.
Ранние холода,
Поздние заблужденья.

Прибавление дня

Вовсю метель гудит ночами,
И неприметен к лету сдвиг,
Да мы и дней не замечаем,
Не то что краткий этот миг.

Но кто-то угли теплит в горне

И отнимает миг у тьмы,
И под землёю слышат корни
Всё то, чего не слышим мы.

В лесу

Где-то возится сойка —
Зелёного дома жилица!
Зазывает, хлопочет,
хозяйкой шумит у стола,
А умолкнет – и слышно:
В полуденной дрёме живица
Оплывает слезой
по щеке векового ствола.

И захочется вдруг

Сострадания или прощенья,
И себе самому
не покажешься в этом нелеп.
И нахлынет печаль,
Неожиданно, как очищенье,
Потому что душа
не заложенный наглухо склеп.

Никуда не спеши —

Скоро всё возвратится на круги,
Где зеркал дорогих нам
привычна уже кривизна,
Ведь не зря над тобой,
Распластав обнажённые руки,
Как над малым ребёнком,
Столетняя плачет сосна.

Тихий дождик грибной

В поседелой запутался кроне,
Любопытные травы, как дети,
встают на носки…
Всё быльём порастёт,
Всё на свете забудется,
Кроме
Этой радости краткой
И этой случайной тоски.

«Мерцанье прилива-отлива…»