Родное. Избранное

Ты уже не боишься своей наготы,
Как речная вода
И лесные цветы.
Кто тебя надоумил
В одежде и без
Нисходить, точно ангел,
С незримых небес?

Я давно убеждён:

Этот крохотный шрам —
Знак причастности
К непостижимым мирам.
Эта родинка —
Полная власть надо мной,
Я давно растворился
В тебе, неземной.

Кто придумал

Укутывать женщин в меха?
Для влюбленного нет
Ни стыда, ни греха.
Ты уже не боишься
Своей наготы,
Как речная вода
И лесные цветы.

«Холодный ум небескорыстен…»

Холодный ум небескорыстен,
Лукавы речи мудреца —
Лишь чистота банальных истин
С тобой пребудет до конца.

Иди, лети по белу свету,

Свергая идолов, юнец!
Они найдут тебя по следу,
Как предназначенный свинец.

Блажи, кликушествуй, юродствуй —

Во тьме,
В беспамятной ночи,
Банальных истин благородство —
Как пламя ясное свечи.

Наивны, искренни, избиты —

Из дальних лет,
Из детских снов,
Корявой жизнью не избыты —
Они основа из основ.

В их непреложности чугунной

Соединились до конца
Языческая дерзость гунна
И озарение Творца.

Тьма

Ночь дышит сыростью озёрной.
Едва заметные в воде
Желтеют звёзды, словно зёрна
В парной и зыбкой борозде.

Мерцай, таинственная влага,

Отталкивая и маня!
Нам ночь дарована как благо
За суету и злобу дня.

Не оттого ль бессильно зренье,

Что тьма сама собой уже
Есть и намёк,
И озаренье
О предстоящем рубеже?

«Каждому дан этот выбор…»

Каждому дан этот выбор,
Как и в начале начал:
Либо с Учителем,
Либо…
Трижды петух прокричал.

«Какие сиротские зимы!..»

Какие сиротские зимы!
Унылая слякоть с утра.
По хлябям невообразимым
Кочуют сырые ветра.

Есть время сугробов и грядок,

Но скажет вам ныне любой:
И этот извечный порядок
Даёт непредвиденный сбой.

Погода турусы городит,

Кривляется всем напоказ.
Ах, что-то неладно в природе!
А может быть, всё-таки в нас?

«Как спящая женщина, дышит вода…»

Как спящая женщина, дышит вода,
И свет перламутровый брезжит.
Однажды истлеют мои невода
На тёплом песке побережья.

Костёр, согревавший так долго во мгле,

К утру равнодушно остынет.
Душа, прикипевшая к этой земле,
Её неизбежно покинет.

Струится поющий камыш у лица,

И манит куда-то протока —
Другому удача
И зверь на ловца,
Но тоже до срока,
До срока.

За лодкой легко разойдутся круги,

Растают в тумане белёсом
Мерцание лилий и запах куги,
И зыбкое зеркало плёса.

Предутренний луч и заката кайма…

Спасибо, что был я на свете.
На свете, который меня не поймал
В свои золотистые сети.

«Сырая ночь хмельнее браги…»