Родной знакомый

Ульяна шла ко мне по ровному газону, взволнованная и встревоженная, а я твердым шагом направлялась по вымощенной дорожке к воротам. На крыльце уже появилась Любовь Григорьевна, торопилась меня нагнать.

— Я вызвала «скорую», — сказала я Ульяне. — У Нюты температура, мне нужно отвезти её к врачу.

— Наташа, — Ульяна попыталась схватить меня за руку и остановить, но не преуспела. — Ты паникуешь, — довольно мягко проговорила она. — Нужно успокоиться, уверена, что все не так страшно.

Я остановилась только перед воротами. Рядом оказался охранник, который смотрел на нас в нерешительности, а мы с Ульяной то ли спорили, то ли пытались договориться, сами не понимали.

— Уля, — повысила я голос, — я не хочу гадать, страшно или нет. Я хочу отвезти своего ребенка в больницу! Я, что, права на это не имею? За воротами ждет «скорая помощь», пусть меня выпустят. Немедленно.

Ульяна вздыхала, глядя на меня и слушая мои требования, я видела, что она не знает, что предпринять. Наверняка, Иван Алексеевич дал ей, да и всем домашним, четкие указания — с территории меня не выпускать. Холить, лелеять, но держать в доме.

Я кинула взгляд в сторону, увидела Любовь Григорьевну, приближающуюся к нам торопливым шагом, снова посмотрела на Ульяну. Посмотрела умоляюще. Негромко проговорила:

— Уля, пожалуйста.

Нюта надрывалась от крика у меня на руках, наверное, это и сыграло главную роль. Понадобились секунды замешательства, но затем Ульяна кивнула охраннику, и ворота начали открываться. Я почти задохнулась в этот момент. Ещё несколько секунд, несколько шагов… За воротами ожидала «скорая помощь», Глеб не обманул.

— Наташа! — Голос свекрови звучал панически. — Андрей уже подъезжает, нужно дождаться его!

Я выскочила за ворота, незнакомый мужчина в форме медицинского сотрудника протянул руки, чтобы забрать у меня плачущую дочь, и я её ему отдала. Оглянулась на Любовь Григорьевну, на Ульяну, повернула голову и увидела вдалеке машину мужа, он как раз поворачивал к дому. И больше ничего не говоря, я нырнула в салон «скорой». Дверь за мной тут же закрылась, двигатель заработал.

Я всё ещё не верила.

— Мама!

Я протянула руки к заплаканной дочке, пересадила её к себе на колени, прижала к себе. В маленькие дверные окошки видела, как у ворот дома Югановых остановился автомобиль мужа, как он вышел, переговорил с матерью, а затем поторопился вернуться за руль. Отправился следом за «скорой».

Я посмотрела на незнакомого мужчину и спросила:

— Мы успеем?

— Успеем, — заверил он и ободряюще улыбнулся.

Глава 16

Случаются в жизни моменты, которые остаются в памяти на всю жизнь. Что-то радостное, что-то страшное, что-то воодушевляющее. И порой они заключаются лишь в короткой фразе, жесте, взгляде. Тот день, когда я убегала от мужа, запомнился мне именно взглядом. Взглядом Андрея на меня, когда он подъехал к стоянке торгового центра всего лишь на минуту позже машины «скорой помощи», на которой увозили нас с Нютой. Муж выскочил из машины, а я, с ребенком на руках пересаживалась из «скорой» в темную иномарку. Я помедлила секунду, мы даже на расстоянии сумели с Андреем встретиться взглядами, и меня кольнуло чувство вины, сомнение, страх перед свершающимся, но остаться, отступить, вернуться в отправную точку, показалось мне ещё более страшным. И я села в машину. А Андрей остался. Остался стоять, не кинулся меня останавливать, не стал больше гнаться, он остался на той стоянке, и я понимала, что это конец, самый что ни на есть настоящий. Отныне моя жизнь разделилась на до и после.

— Как девочка?

Ко мне с переднего сидения обернулся мужчина, голос его звучал озабоченно. Я взглянула на незнакомого мне человека, настороженно взглянула, нисколько не поверив в его искреннюю заботу. Думаю, он знал, кого он забирает, и получил для этого конкретные инструкции. Беречь, как зеницу ока.

Дочь к тому моменту успокоилась и даже уснула на моих руках. Я старательно заворачивала её в детское одеяльце и прижимала к себе. Мужчине кивнула.

— Хорошо, спасибо.

— Если что-то нужно, вы скажите. Ехать нам больше часа.

— Ничего не нужно, — тихо проговорила я и отвернулась к окну.

На этот раз меня не конвоировали до номера Глеба. Когда мы подъехали к гостинице, Романов ждал нас на широком крыльце. Я, увидев его через окно, мысленно хмыкнула, а ещё отметила для себя, что Глеб явно нервничает. Он напряженным взглядом следил за подъезжающим автомобилем, стоял, сунув руки в карманы брюк, и хмурился. Воодушевленным не выглядел, и счастливым не выглядел. Он нервничал и, наверное, в какой-то степени переживал. А я всё обдумывала, что натворила со своей жизнью. Получается, что теперь этот мужчина — моя реальность? Так или иначе, но реальность. А у меня на руках его дочь.