Родной знакомый

Тревога в моей душе не затихала, но разобраться с ней, времени особо не было. Я опомниться не успела, а Андрей уже рассказал чудесную новость своей маме.

— Зачем ты это сделал? — недоумевала я.

— Как зачем? — Муж смотрел на меня непонимающе. — Мама так мечтала, так ждала.

— По-моему, мы сначала должны были с тобой поговорить, всё обсудить, — пыталась я донести до него свою правду.

— А что тут обсуждать? — Андрей, на самом деле, не понимал. — Мы же давно планировали ребенка, и вот — свершилось.

«Планировали, но не особо хотели», — пронеслось в моей голове, а нас уже звали в дом свекров, точнее, объявили, что ждут. На семейный праздничный ужин. А я не хотела ничего праздновать. Я хотела остаться одна, закрыться с головой одеялом, и о чем-то подумать. Найти какие-то слова для себя самой, чтобы успокоить свою душу.

— Это гормоны, — отмахивались от всех моих попыток уговорить окружающих оставить меня в покое, хоть ненадолго. И добавляли: — Не обращайте внимания, это пройдет.

Раздражало. Я не знала, куда деть своё беспокойство, а все считали, что я из-за беременности проявляю нетерпимость. Что я не всерьёз, что мои чувства неважны.

— Давно вам с Андрюшей нужно было съездить в отпуск, — говорила мне свекровь, наглаживая меня по плечу. Никогда меня не гладила, а тут остановиться не могла. Я терпела, из последних сил. — Видишь, как всё замечательно получилось?

Я кивнула. Слишком замечательно.

— Скоро у нас ещё внучок родится.

— Девочка, — поправила я Любовь Григорьевну между делом.

— Что? — переспросила та.

Я подняла глаза на свекровь, и спокойно повторила:

— Девочка. Я девочку хочу.

— Человек полагает, а Бог располагает, — ответила она мне с хитрецой затертой годами присказкой. Я промолчала. Наверное, на самом деле, гормоны, но меня жутко раздражало всё, что происходило вокруг меня. Спасалась только на работе, отвлекалась от того, что происходило дома. От навязчивой заботы свекрови отвлекалась, от которой было не спрятаться даже в отдельной квартире, от пространных рассуждений мужа о том, что мне вскоре придется уволиться с работы, которая ему никогда не нравилась, что мне на турбазе не место, что я, в конце концов, осяду дома, чтобы воспитывать его ребенка. Всё станет правильно. О том, как он собирается обеспечивать семью на свою зарплату, речи у него не заходило, а вот я об этом задумывалась. Оставаясь на ночное дежурство, дождавшись, когда все постояльцы разойдутся по номерам, и в отеле станет тихо-тихо, я садилась в мягкое кресло в полутемном холле, сидела и думала, точнее, гадала, как же дальше сложится моя жизнь.

— Наташ.

Кристина появилась неожиданно, я была уверена, что она, после выступления, уже уехала в город, но, как оказалось, я ошиблась. Я на подругу посмотрела, и мне стало неловко. Вдруг поняла, что прошло уже несколько недель с тех пор, как мы с Кристиной общались, болтали без всяких условностей. А потом… потом случилось очень многое, о чем я не знала, как с ней говорить. И поэтому избегала её, даже после того, как вернулась из отпуска. Так и не нашла в себе сил и смелости с ней поговорить.

— Привет, — сказала Кристина, а я негромко отозвалась.

— Привет. — И поинтересовалась: — Что ты здесь делаешь? Уже час ночи.

— Юлька у подружки ночует, у той день рождения, торопиться вроде некуда.

— И ты решила погулять ночью по территории, вместо того, чтобы домой поехать?

— Нет. Решила поговорить с тобой. Как-то выходит, что другого времени не находится.

Я глаза отвела. Не знала, что ей сказать. А Кристина присела в кресло напротив, на меня смотрела.

— Скажешь, что происходит? — Я молчала, и Кристина меня подтолкнула: — После той истории ты очень изменилась.

Я качнула головой и отказалась:

— Нет. Ничего не изменилось.

— Не ври. Ты и меня избегаешь.

Я на подругу посмотрела, и после недолгих раздумий, найдя только одно оправдание, пояснила:

— Это гормоны, Кристина. Ты должна меня простить.

Та чуть нахмурилась, разглядывая меня, после чего хмыкнула.

— Гормоны? Ты беременна?

— Да, — выдохнула я, словно это всё объясняло. — Видимо, настало время.

Кристина, вместо того, чтобы порадоваться за меня, внимательно меня разглядывала. Задала короткий вопрос:

— Всё хорошо?

Я поторопилась кивнуть.

— Да. Все рады. Мои родители, родители Андрея. Он тоже, кажется, рад.

— А ты?

— А меня тошнит, и я постоянно хочу спать. Так что, радоваться пока не могу.

Кристина молча меня выслушала, но смотрела на меня так, что мне захотелось на неё прикрикнуть. Но вместо этого я четко проговорила:

— Кристин, если ты о той истории… То всё прошло. Я живу дальше. Мы с Андреем давно думали о ребенке, и всё случилось вовремя.

— Наверное, ты права, — очень аккуратно согласилась со мной Кристина. А потом вдруг спросила: — А что со мной?

— С тобой?

— Ты меня избегаешь, Наташ. Думаешь, я не замечаю. И дело совсем не в твоей беременности.

Можно было бы запротестовать, но у меня как-то не получилось. Я беспомощно молчала, а Кристина печально кивнула.

— Значит, так и есть. Может, объяснишь, что случилось?

Я несколько секунд молчала, после чего посмотрела на неё.

— Не думаю, что это хорошая идея.