Родные поэты

Когда я был отроком тихим и нежным,
Когда я был юношей страстно-мятежным,
И в возрасте зрелом, со старостью смежном,—
Всю жизнь мне всё снова, и снова, и снова
Звучало одно неизменное слово:
Свобода! Свобода!

Измученный рабством и духом унылый

Покинул я край мой родимый и милый,
Чтоб было мне можно, насколько есть силы,
С чужбины до самого края родного
Взывать громогласно заветное слово:
Свобода! Свобода!

И вот на чужбине, в тиши полунощной,

Мне издали голос послышался мощный...
Сквозь вьюгу сырую, сквозь мрак беспомощный,
Сквозь все завывания ветра ночного
Мне слышится с родины юное слово:
Свобода! Свобода!

И сердце, так дружное с горьким сомненьем,

Как птица из клетки, простясь с заточеньем,
Взыграло впервые отрадным биеньем,
И как-то торжественно, весело, ново
Звучит теперь с детства знакомое слово:
Свобода! Свобода!

И всё-то мне грезится — снег и равнина,

Знакомое вижу лицо селянина,
Лицо бородатое, мощь исполина,
И он говорит мне, снимая оковы,
Моё неизменное, вечное слово:
Свобода! Свобода!

Но если б грозила беда и невзгода,

И рук для борьбы захотела свобода, —
Сейчас полечу на защиту народа,
И, если паду я средь битвы суровой,
Скажу, умирая, могучее слово:
Свобода! Свобода!

А если б пришлось умереть на чужбине,

Умру я с надеждой и верою ныне;
Но в миг передсмертный— в спокойной кручине
Не дай мне остынуть без звука святого,
Товарищ! шепни мне последнее слово:
Свобода! Свобода!

* * *

Сторона моя родимая,
Велики твои страдания,
Но есть мощь неодолимая,
И мы полны упования[57]

:

Не сгубят указы царские

Руси силы молодецкие, —
Ни помещики татарские,
Ни чиновники немецкие!

Не пойдёт волной обратною

Волга-матушка раздольная,
И стезёю[58] благодатною
Русь вперёд помчится вольная!

Иван Саввич Никитин

1824—1861

Бедная молодость, дни невесёлые,
Дни невесёлые, сердцу тяжёлые.

писал поэт Иван Саввич Никитин, вспоминая свою невесёлую, трудную жизнь. Родился он в Воронеже, на окраине города, в маленьком доме над рекой. Отец его — небогатый торговец — мечтал о том, что сын его будет учёным лекарем. Шести лет мальчик стал учиться грамоте у соседа-сапожника, восьми лет отец отдал его в училище.

Никитин очень хотел стать образованным человеком, но учиться ему не пришлось: отец разорился, надо было ему помогать. Никитин работал на постоялом дворе, где останавливались на ночлег извозчики с обозами, продавал на базаре свечи, посуду, разную мелочь.

Тяжело ему было, но он не падал духом; всё свободное время читал, стал писать стихи. «Найдя свободную минуту, — рассказывал он, — я уходил в какой-нибудь отдалённый уголок моего дома. Там я знакомился с тем, что составляет гордость человечества, там я слагал скромный стих, просившийся у меня из сердца. Всё написанное я скрывал, как преступление, от всякого постороннего лица и с рассветом сжигал строки, над которыми я плакал во время бессонной ночи. С летами любовь к поэзии росла в моей груди, но вместе с нею росло и сомнение: есть ли во мне хотя бы искра дарования».

В 1853 году в воронежской газете было напечатано стихотворение Никитина «Русь».

Под большим шатром
Голубых небес, —
Вижу — даль степей
Зеленеется... —