Родом из Переделкино

Созданные по зову сердца портреты Н. Навашиной прежде всего стремятся передать личность и неповторимые черты характера модели, в которую пристально вглядывается художница. В ее мастерской в Переделкине посетителю открывается обширная галерея семейных портретов. Обожаемой матери – волевой, собранной женщины, изображенной в минуты отдыха, когда ее рука легла на колени, также отдыхая, но так и видишь, что скоро эти руки снова возьмутся за работу. Портрет Сергея Навашина в самом начале их совместной жизни, сына Пети. Совершенно замечательный портрет В.В. Навашиной-Паустовской, до преклонного возраста сохранившей неповторимое обаяние юных лет, когда ее называли «гордой панночкой». Ну, и конечно два автопортрета художницы – молодой девушки и в пору наивысшего расцвета и известности.

Обитатели Переделкина занимают почетное место в портретной галерее Н. Навашиной.

В задумчивости сидящий в кресле К. Федин с трубкой в руке поражает сходством с натурой, и вместе с тем проникновением в психологическое состояние писателя в момент концентрации творческой мысли, как бы пытающейся «сквозь магический кристалл» разглядеть дальнейшее развитие художественного замысла.

Обращают на себя внимание руки писателя – аристократические, с тонкими пальцами, однако в них чувствуется хватка и властность. Изображение рук на портретах Н. Навашиной – одна из сильных сторон ее дарования.

Прекрасен портрет дочери Федина, Нины, и внучки Варюши. Детские портреты занимают особое место в творчестве Натальи Навашиной. В них, как и в цветах, отразились основные свойства ее позитивной, созидательной личности. К ее цветам я еще вернусь.

Образы Переделкина художница запечатлела на полотне не только в портретах ее ближайших соседей, писателей и членов их семей, но и в приметах окружающего ландшафта, который невозможно себе представить без знаменитой переделкинской церкви Преображения Господня. Стоящая на холме, она как бы осеняет своими причудливыми куполами вечный покой местных жителей и среди них многих писателей, которые нашли последний приют на деревенском переделкинском кладбище. На картине художницы церковь вся залита светом в один из прекрасных дней золотой осени, когда охра берез как будто спорит яркостью красок с медью черепицы и позолотой церковных куполов.

Из жанровых сцен, запечатленных в картинах Н. Навашиной, особенно запоминаются изображение пианиста Вана Клиберна за роялем, Наташиного сына Пети за уроками и другого маленького мальчика, погруженного в мечты рядом с недостроенным парусником. Картина называется «В дальнем плавании». Она мне особенно дорога, так как на ней мы видим моего любимого, рано ушедшего из жизни брата Андрюшу Вирта.

* * *

Выше я уже писала о том, как в семье Сергея и Натальи Навашиных возникла историческая дружба с А.П. Александровым. Сергей Михайлович лечил не только жену академика, но и его самого. Удачно подобранный антибиотик помог А.П. Александрову оправиться после перенесенной серьезной операции, и они продолжали поддерживать с Навашиными самые сердечные отношения.

Конечно, у Наташи, как у профессионального художника, вскоре возник зуд, который буквально не давал ей покоя. Такая модель с его характерной внешностью ходит рядом и просто просится на полотно. Однако подступиться к Анатолию Петровичу с просьбой позировать было нелегко. И вот однажды Наталья все же решилась – подготовила все заранее в своей мастерской и в один из приездов Александровых к ним на дачу в Переделкино застала академика врасплох.

– Анатолий Петрович! Не присядете ли вы в это кресло? Вам будет удобно здесь посидеть, а я вас напишу!

Ну разве мыслимо было представить себе, чтобы А.П. с его джентельменским кодексом мог отказать хозяйке дома!

Так академик оказался в плену у художницы, и она написала его в том, в чем он был, в ярко-синем трикотажном лыжном костюме, которые были у нас в недавнем прошлом единственной формой спортивной одежды. Этот домашний портрет разительно отличается от официальных полотен с его изображениями, которых было великое множество в те годы. После этого экспромта художница получила от академика письмо, которое Наталья приводит в своей книге:

«Дорогая Наталья Петровна!

В наше время редко встречаются люди, способные так увлеченно работать, как работаете Вы. Мне никогда раньше не приходилось видеть художника, с таким остервенением способного писать, тем более такую лысую и неинтересную натуру. Только благодаря усилиям Сергея Михайловича эта натура законсервировалась до сегодняшнего дня.

Спасибо Вам обоим!

Александров.

25 марта 1978 года».