Читаем Родом из Переделкино полностью

Я тебя никогда не увижу,Я тебя никогда не забуду...

И вот эти, мои любимые:

Тишины хочу, тишины...Нервы что ли обожжены...

Время от времени мы получали от него книжки стихов с такими надписями:

«Дорогим и прекрасным Тане и Юре, – и Максику, – очень нежно. Андрей. Пицунда – 79 г.»

И потом:

«С трепетом радостным и испуганным перед физ. и другими авторитетами, – Юре, – Андрей Вознесенский, 89 г.»

Нынче лирики в загоне,Нынче физики в почете...

А годы накручиваются друг на друга почти с осязаемым ускорением, и все вокруг стареют, кроме Зои Богуславской. Теперь она выступает в роли бессменной хозяйки фонда «Триумф» и вносит в нее дух искренней теплоты и сердечности.

Определенно – время не властно над ней. Через несколько дней в Большом зале Клуба писателей Зоя Богуславская и Владимир Познер ведут концерт лауреатов премии «Триумф». И снова она на подъеме, в прекрасной форме, находит индивидуальные слова для представления каждого выступающего.

* * *

Совсем недавно, 30 марта 2010 года, Зоя Богуславская пережила новое торжество. В Клубе писателей ЦДЛ состоялась презентация ее новых книг: «Предсказание» и двухтомника «Вымышленное» и «Невымышленное». В наше время всеобщей апатии и упадка, так мне кажется, на вечер все-таки собралась литературная общественность. Зою элегантно представлял всеми нами любимый Александр Кабаков, о ней был показан замечательный фильм. А мне хотелось бы в заключение привести полностью текст, напечатанный на пригласительном билете, который, быть может, добавит какие-то штрихи к портрету столь дорогой мне юбилярши:

«Биография Зои Богуславской сродни сюжетам голливудских фильмов. Во время войны она поступила медсестрой в госпиталь для тяжелораненых, затем вместе со студентами ГИТИСа разгружала баржи на Оке.

Невозможно было предсказать, что Зоя Богуславская сделает блистательную карьеру, станет выдающимся писателем, чьи книги переведены на десятки иностранных языков, встретится с самыми знаменитыми современниками, создаст уникальную премию «Триумф».

Ее имя войдет во все энциклопедии, и ее назовут «триумфальной женщиной».

Она станет женой и музой поэтического кумира миллионов Андрея Вознесенского».

* * *

А между тем серьезно был болен Андрей Вознесенский и сильнее, чем когда-либо, нуждался в ее моральной и физической поддержке. В 70-е годы он писал, обращаясь к своей музе:

На цыпочках живешь, на цыпочках болеешь,чтоб не спугнуть во мне наитья благодать.И черный потолок прессует, как Малевич,и некому воды подать...

Нет, стойкости ей не занимать. Не изменяет она ей и сегодня. Зоя мужественно боролась с недугом Андрея, стремясь удержать вокруг него столь необходимую ему атмосферу общения, творчества, поэзии. Надо пожелать ей всего самого доброго на ее пути.

Аве, Оза!

О боже мой! Какие мистификации преподносит нам жизнь! Никакой романист не смог бы придумать подобные совпадения. Едва закончив эту страницу на словах «Аве, Оза!» и закрыв компьютер, я включила телевизор и по Первому каналу в дневных новостях услышала извещение о кончине Андрея Вознесенского. Быть может, если учесть то состояние, в котором он находился, для него самого это избавление от мучений.

Но для Зои, для его родных... Борьба за его жизнь закончена, остается горечь потери, остается ощущение бессилия. Катастрофа – как ее пережить!..

Это случилось 1 июня 2010 года.

* * *

Ничего не поделаешь, со сцены уходит целое поколение. И все чаще – это свои, близкие люди.

* * *

Гражданская панихида по Андрею Вознесенскому состоялась в ЦДЛ в 12 часов дня 4 июня 2010 года. Она собрала цвет московской художественной элиты. Ее вел Кабаков, выступали Евтушенко, Захаров, Смехов, Табаков, Хуциев, Рейн, Сидоров, министр культуры Авдеев, доктор Рошаль, директор Музея изящных искусств Антонова. В зале были Ряшенцев, Панфилов, Чурикова, Розовский. У гроба – Зоя Богуславская, ее сын Леонид Богуславский с женой Мариной.

Андрею воздавали почести как великому Поэту современности. Когда-то во времена конфронтации молодых литераторов с властью Аксенов сказал, что ему не могут простить независимости, Окуджаве – славы, а Вознесенского ненавидят за его гениальность. Вот именно это слово – столь редко произносимое – витало над гробом Андрея Вознесенского. Он был известен во всем мире и как Поэт, и как Личность. «Всемирный русский» – как назвал его Евтушенко. Прощай, Андрей!

* * *

И вот я снова с ностальгической грустью открываю калитку нашей бывшей дачи, чтобы подробнее рассказать о ее обитателях. Я уже упоминала ранее, что теперь это улица Серафимовича д. 19.

Название «наша дача» в данном случае совершенно условное, так как юридическим владельцем казенных дач в Переделкине являлся Литфонд и в случае кончины писателя, а также развода семью немедленно из нее выселяли.

Как с нами после развода родителей и произошло.

Перейти на страницу:

Все книги серии Женский портрет эпохи

Я пытаюсь восстановить черты. О Бабеле – и не только о нем
Я пытаюсь восстановить черты. О Бабеле – и не только о нем

Антонину Николаевну Пирожкову (1909–2010) еще при жизни называли одной из великих вдов. Сорок лет она сначала ждала возвращения Исаака Бабеля, арестованного органами НКВД в 1939 году, потом первой после смерти диктатора добилась посмертной реабилитации мужа, «пробивала» сочинения, собирала воспоминания о нем и написала свои.В них она попыталась «восстановить черты человека, наделенного великой душевной добротой, страстным интересом к людям и чудесным даром их изображения…»Чудесный дар был дан и самой А. Н. Пирожковой. Она имела прямое отношение к созданию «большого стиля», ее инженерному перу принадлежат шедевры московского метро — станции «Площадь Революции», «Павелецкая», две «Киевские». Эта книга — тоже своего рода «большой стиль». Сибирь, Москва, Кавказ, Европа — и, по сути, весь ХХ век. Герои мемуаров — вместе с Бабелем, рядом с Бабелем, после Бабеля: С. Эйзенштейн, С. Михоэлс, Н. Эрдман, Ю. Олеша, Е. Пешкова, И. Эренбург, коллеги — известные инженеры-метростроевцы, политические деятели Авель Енукидзе и Бетал Калмыков. И рядом — просто люди независимо от их ранга и звания — совсем по-бабелевски.

Антонина Николаевна Пирожкова

Биографии и Мемуары / Документальное
Русский след Коко Шанель
Русский след Коко Шанель

Впервые русский язык в Доме Шанель зазвучал в начале двадцатых годов прошлого века. И сразу по обе стороны подиума – одни эмигрантки создавали или демонстрировали наряды великой Мадемуазель, а другие становились подругами кутюрье и верными клиентками.Главная героиня этой книги – не Шанель и не приехавшие в Париж эмигранты из бывшей Российской империи, а Эпоха, которую они создавали вместе.Среди действующих лиц повествования – граф Сергей Кутузов и великий князь Дмитрий Павлович; парфюмеры Эрнест Бо и Константин Веригин; княжна Натали Палей и княгиня Мери Шарвашидзе; поэт Илья Зданевич и режиссер Георгий Питоев; Лидия Кудеярова, в замужестве леди Детердинг, и Ия Ге, в замужестве леди Абди.Задача этой книги вспомнить о судьбах гордых и достойных людей, оказавшихся волею судьбы в ближнем круге самого знаменитого кутюрье XX столетия – Габриэль Шанель.

Игорь Викторович Оболенский

Биографии и Мемуары / Документальное
Родом из Переделкино
Родом из Переделкино

Татьяна Вирта – дочь знаменитого советского писателя Николая Вирты – все детство и юность прожила в Переделкино. Это не просто знаменитое дачное местечко. Этот поселок, обладающий особым укладом и философией, в свое время был настоящей культурной столицей СССР. Именно там по-настоящему раскрывались те, кто был культурной элитой страны. Чуковский, Кассиль, Фадеев и многие-многие другие. Милые привычки, вечерние посиделки, непростые человеческие отношения, любовные драмы, головокружительные взлеты и поломанные судьбы – Татьяна Вирта описывает жизнь великих очень просто, по-соседски, что придает мемуарам необыкновенное очарование и искренность. Война и эвакуация глазами девочки; страшные, но очень яркие годы глазами подростка… Целая эпоха прошла через подмосковный дачный поселок. Бытовая история страны всегда самая интересная и правдивая.

Татьяна Николаевна Вирта

Биографии и Мемуары

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука