Родословная абсолютистского государства

Чрезвычайная милитаризация государства была структурно связана со второй главной особенностью абсолютизма в Пруссии и России. Она лежит в природе функциональных отношений между феодальными землевладельцами и абсолютистскими монархиями. Критическую разницу между восточным и западным вариантами можно увидеть в соответствующих способах интеграции дворянства в новую бюрократическую систему, созданную ими. Ни в Пруссии, ни в России не существовала сколько-нибудь заметная продажа должностей. Еще в XVI в. остэльбские юнкера характеризовались чрезвычайной национальной жадностью, тогда расцвела всеобщая коррупция и злоупотребления государственными фондами, сдача в аренду синекур и манипуляции королевским кредитом [292] . Это была эпоха бесспорного доминирования сословия господ ( Herrenstand) и рыцарства и ослабления центральной общественной власти. Появление абсолютизма Гогенцоллернов в XVII в. кардинально изменило ситуацию. Новое прусское государство укрепляло финансовую честность в своей администрации. Покупка знатью выгодных должностей в бюрократическом аппарате не разрешалась. Только в значительно более социально развитых гогенцоллерновских анклавах Клеве и Марке в Рейнской области, где существовала процветающая городская буржуазия, покупка должностей была формально санкционирована Фридрихом Вильгельмом I и его преемниками [293] . В самой Пруссии гражданская служба была замечательной в ее добросовестном профессионализме. В России, с другой стороны, мошенничество и растрата были присущи московской и романовской государственным машинам, которые регулярно, таким образом, теряли значительную часть своих доходов. Но этот феномен был просто прямой и примитивной разновидностью растраты и воровства, даже если он существовал в огромном и хаотичном масштабе. Собственно торговля должностями – как упорядоченная и легальная система вербовки в бюрократический аппарат – никогда серьезно не устанавливалась в России. Это не являлось когда-либо значительной практикой и в относительно более развитом Австрийском государстве, которое, в отличие от некоторых соседних королевств в Южной Германии, никогда не становилось прибежищем «должностного» класса, представители которого покупали бы свои административные посты. Причины общего для Восточной Европы отличия от западного образца очевидны. Всестороннее исследование К. Свартом распространения феномена продажи должностей справедливо подчеркивает его связь с существованием местного коммерческого класса [294] . Другими словами, на Западе продажа должностей отвечала переопределенности позднефеодального государства быстрым ростом коммерческого и промышленного капитала. Противоречивая связь, которую оно установило между общественной должностью и частными лицами, отражала средневековые концепции суверенитета и договоренности, в которых безличный гражданский порядок не существует. В то же время это была обналиченная связь, отражавшая наличие и вмешательство денежной экономики и ее будущих хозяев, городской буржуазии. Торговцы, юристы и банкиры имели доступ к государственной машине, если они могли выделить суммы, необходимые для покупки позиций в ней. Обменная природа взаимодействия была, конечно, также показателем внутриклассовых отношений между правящим классом аристократии и ее государством: объединение коррупцией, а не насилием, создало более умеренный и развитый абсолютизм.