Родословная до седьмого полена

— Столетнее кино. Когда-то всем очень нравилось. Но теперь ни малейшего впечатления не производит. Что случилось? Почему ты сидишь с таким видом, будто проглотила электролампочку?

На тернистом жизненном пути толстяка встречаются подчас удивительные люди, очевидно, среди них была и дама, которая съела прибор накаливания. Но меня сейчас ввергла в состояние ступора не мысль о странной тетушке. Способности двигаться и выражать мысли словами я лишилась, взглянув на толстяка. Только что у него были брови и ресницы, которым мог бы позавидовать волосатый человек Евтихиев, чье фото, помещенное в учебнике по биологии, сильно напугало когда-то школьницу Васильеву. А сейчас передо мной сидел мужчина с абсолютно «голым» лицо, у него не было ни малейшего признака растительности ни над глазами, ни на веках.

— Что? — начал злиться Дегтярев. — У меня на носу рог вырос?

Я покачала головой и обрадовалась. Ура! Паралич прошел! Толстяк разгневался еще сильнее:

— Тогда почему ты так уставилась? Сколько раз просил: следи, чтобы Черри не залезала на скатерть. Отошел за вареньем, а ты разрешила пуделихе около моей тарелки шнырять.

— Черрепета даже не приближалась к столовой, — начала оправдываться я, — вон она в гостиной на диване храпит.

Александр Михайлович демонстративно ткнул пальцем в сторону большой розетки для варенья.

— И кто тогда натряс сюда клочья собачьей шерсти, а? Это что?

Я проследила за пальцем полковника и от неожиданности увиденного ответила честно:

— Твои брови и ресницы.

Полковник встал.

— С тобой невозможно разговаривать! Ты не способна сознаться в своей неправоте. Очень нехорошее качество. Оно сродни глупости.

Мне следовало сказать: «Прости, как всегда, я поступила по-своему, то есть по-идиотски. Черри прошлась по скатерти, расшвыривая повсюду клоки шерсти». Но я…

Вместо того чтобы применить на практике метод баронессы, сунув в рот кусок гипюра, я ввязалась в спор:

— Посмотри в зеркало, и все поймешь.

И тут Александр Михайлович поразил меня до глубины души. Он вынул из кармана нечто круглое, открыл крышку, полюбовался на себя и заявил:

— Я слегка не брит. Брови, ресницы на месте. Надоели мне твои глупые шутки.

Я не поверила своим глазам.

— Ты носишь с собой пудреницу?

— Конечно, нет, — хмыкнул полковник, — сегодня я заехал в аптеку. Видишь, на спинке стула висит пакет? Покупал зубную пасту. В подарок мне всучили эту ерунду. Если хочешь, забирай себе.

Толстяк положил презент на стол и ушел. Я осталась в комнате одна и стала переваривать услышанное. Дегтярев сам решил приобрести себе зубную пасту? Такого в последние лет десять не случалось. У него в ванной просто выбрасывают старый тюбик и кладут новый. До сих пор я считала, что Дегтярев думает, будто мыло, шампунь и все остальное в его санузле материализуется из воздуха. Что он приобрел?

Я взяла со спинки стула пакетик с надписью «Здоровые челюсти — веселая страна» и заглянула внутрь. На дне обнаружился чек, цифра, которую сняли с карточки, вызвала у меня удивление. Пять тысяч рублей? Из чего сделали средство для чистки зубов? В него добавили пыль платины? Как называется необыкновенная паста. Я прищурилась. «Сам себе дантист. Жемчужный клык. Подарок. Зеркало “Веселая обезьянка”. Бесплатно».

Я взяла то, что приняла за пудреницу, и подняла крышку. На ее внутренней стороне была фотография радостно ощерившегося примата с белоснежными огромными клыками. А на нижней части подарка виднелась надпись: «Вот такой станет твоя улыбка, когда ты используешь набор “Сам себе дантист”».

Стараясь не расхохотаться во весь голос, я пошла к лестнице. Полковнику давно пора носить очки, у него развилась возрастная дальнозоркость. Он пребывает в уверенности, что в аптеке в качестве презента ему всучили зеркало, поэтому остался очень доволен растительностью на лице. А из-за того, что он не хочет носить очки, пытается продемонстрировать всем орлиное зрение, наш бравый борец с преступностью не сообразил, что видит фото гиббона, орангутанга или мартышки. Простите, я не разбираюсь в обезьянах.

Посмеиваясь, я пошла наверх, услышала щебетание мобильного и вытащила трубку.

— Кто там? То есть алло.

— Собачкин, — произнес знакомый голос.

— Твой телефон не определился, — удивилась я.

— Случается иногда. Помнишь, мы говорили про редактора Юлию Милованову?

— Конечно, она работала над книгой Карелии, — ответила я.

— Мы связали ее с Катей, Соней и поняли, почему девушка терпеть не может Зинаиду.

— Рассказывай скорей, — обрадовалась я.

Глава 34

— Отвратительная шутка! — прогремело в комнате.

Я открыла глаза и тут же зажмурилась.

— Который час?

— Шесть, — прорычал Дегтярев, — мне скоро на работу.

Я осторожно приоткрыла правый глаз.

— Я никуда не тороплюсь, могу поспать до десяти. Зачем ты меня разбудил?

— Какого черта! — взревел полковник. — Есть веселые шутки, а есть тупые! Тупейшие! Наитупейшие! Мегатупые!

— О чем ты говоришь? — спросила я. — Ой!

Из груди помимо желания вырвался смех.

Толстяк побагровел.

— Хватит прикидываться. Радость на твоей физиомордии свидетельствует о твоей вине. Зачем ты это сотворила? А?!

Я села.