Родственная душа. Сборник рассказов

Борис Владимирович оторвался от компьютера, вышел в коридор и стал смотреть из окна на заброшенный пустырь, покрытый снегом. Он выходил сюда каждый час, чтобы дать отдых глазам: из-за напряжённой работы на компьютере его зрение с каждым годом становилось всё хуже, а вместе со зрением ухудшалось и его настроение. Каждый год он покупал новые, более «сильные» очки, и вот у него уже +2,75. Продавец салона оптики «успокоила» его, что это обычное явление для людей его возраста, и в следующий раз они с радостью подберут ему новые очки – в красивой оправе. Конечно, для продавцов очков его проблемы со зрением – радость, а ему даже красивая оправа не улучшит настроение. А ведь ему всего-то 56 лет, рано ещё лишаться зрения. У него было прекрасное зрение, и проблемы начались, когда у них на работе внедрили компьютеры. Уже через полгода зрение стало ухудшаться, и он купил первые очки.

Грустно вздохнув, Борис Владимирович стал наблюдать за воронами, которые бродили по заснеженному пустырю, оставляя на снегу следы своих лап. Они не просто бродили по снегу, а искали под ним пищу, глубоко засовывая в снег клювы. Борис Владимирович давно заметил, что у ворон это было любимое занятие: одни прятали еду, а другие её отыскивали. Однажды он из этого же окна наблюдал, как ворона села на изолированную и обшитую оцинкованным железом трубу, внимательно огляделась, а потом стала засовывать что-то съедобное между листами железа. Она залезла так глубоко, что был виден только её хвост. Закончив дело, ворона снова огляделась и, убедившись в надёжности своего хранилища, улетела. А через несколько секунд прилетела другая ворона, которая, видимо, внимательно наблюдала за первой вороной с верхушки стоящего рядом дерева, залезла в тайник, забрала еду и улетела… Прятать в своё, более надёжное, место… За которым, возможно, наблюдала другая ворона. И так до бесконечности.

Борис Владимирович не любил ворон за их крикливость, наглость, за то, что они лезли, куда их не просят. Он сделал дома кормушку для синичек из пластиковой бутылки, и они с женой с умилением наблюдали за красивыми лесными гостьями… И тут к его кормушке повадилась огромна ворона. Она прилетала, распугивая синичек, цеплялась огромными лапами за край хлипкой кормушки и, изогнув шею, пыталась клевать семечки своим огромным черным клювом. Отверстие в кормушке было маленькое, специально сделано под синичек, и что там могла клевать ворона, было непонятно, поэтому Борис Владимирович решил, что она это делает из зависти и из природной вредности. Ему пришлось развернуть кормушку, и нападки вороны прекратились.

Борис Владимирович уже собрался идти на рабочее место… И вдруг он заметил ворону, у которой правое крыло волочилось по снегу: оно было явно сломано. Ворона постоянно пыталась уложить его так же, как здоровое крыло, но было видно, что оно её не слушается. Борис Владимирович невольно позлорадствовал: теперь ей конец, такая ворона не выживет… Что ж, одной вредной тварью будет меньше!

К Борису Владимировичу подошёл его сослуживец:

– Чем ты так увлечён?

– Мне интересно наблюдать за воронами…

– Ты интересуешься биологией?

– Скорее психологией: вороны мне интересны как личности.

– И что же ты там видишь?

– Вороне кто-то крыло сломал…

– А может, это родовая травма?

– Нет, это явно производственная травма.

Перебросившись этими, довольно пошлыми, шутками, мужчины вернулись к работе. Но с тех пор каждый раз, выходя в коридор, Борис Владимирович наблюдал за вороной со сломанным крылом. По сравнению со здоровыми собратьями, у неё было очень ограниченное пространство для жизни (этой вороне оставалось только одно: бродить по заснеженному пустырю и отыскивать пищу, спрятанную другими воронами) и очень скудные возможности для выживания (на территории завода было довольно много собак, они были очень агрессивные, и некоторые даже с громким лаем кидались на проезжающие машины).

«Ворона со сломанным крылом – ворона-инвалид, – грустно подумал Борис Владимирович. – А человек с ухудшающимся зрением – тоже инвалид. Мы с ней чем-то похожи». С этого момента он стал наблюдать за вороной не с презрением, а с интересом.

Прошла неделя, и Борис Владимирович с удивлением заметил, что ворона, нагулявшись по пустырю, вдруг стала взбираться на дерево, стоящее рядом с двухэтажным кирпичным зданием, в котором находилась насосная станция. Ветви дерева опускались к самой земле, и вороне не стоило большого труда взобраться на нижние ветки. Но дальше было труднее: расстояние между ветками было достаточно большое, и вороне приходилось цепляться своим огромным мощным клювом за верхние ветки, чтобы взобраться на них. Видя, сколько усилий приходится затрачивать вороне, Борис Владимирович недоумевал: зачем ей это нужно? Неужели срабатывает излюбленная привычка ворон сидеть выше всех и с высоты своего положения каркать (и не только каркать) на тех, кто ниже их? Непонятно…