Родственные души

Эльд Айлия встала и выбрала на камине миниатюру красивой эльфийки. Она провела тонкими пальцами по шероховатому рисунку.

— Тайрезиан выжил, а Эстимия умерла.

Она прошлась по комнате, Флинт с Танисом следили в свете огня, как она там касалась рамки, тут щеки. Подойдя к двери, она обернулась и просто сказала:

— Отец Тайрезиана заявил, что в ее смерти была виновата я.

Танис открыл рот.

— Как?

Она опустила взгляд и, внезапно скинув маску официальности, пригладила свою свободную серую юбку.

— Он сказал, что, наверное, я сделала что-то не так до того, как он приказал мне удалиться.

— Это абсурд, — резко вставил Флинт. Танис кивнул, на его лице было сердитое выражение.

Айлия кивнула.

— Да, конечно, — спокойно сказала она. — У меня есть слабые места, но некомпетентность не входит в их число. — Она вернулась на кухню с кружками, чайником и тарелкой, а Флинт последовал за ней, чтобы помочь, оставив Таниса разглядывать портреты младенцев в холле.

— Когда ты была в моей мастерской, — сказал Флинт, надеясь продолжить разговор, хотя время уже близилось к полуночи, — ты сказала мне, что принимала Беседующего.

— И его братьев, — добавила Айлия, протягивая Флинту тарелку, чтобы тот протер ее насухо полотенцем, по-видимому, раньше бывшему шерстяной тканью того же сорта, в которой она была в его мастерской. — А почему ты спрашиваешь?

— Я хотел бы узнать о третьем брате.

— Ареласе? Почему?

— Беседующий сказал, что Ареласа отослали от двора из-за его болезни, но он не сказал, чем болел его брат. Ты знаешь?

Айлия ополоснула чайник в ведре с чистой водой, принесенной из колодца позади дома.

— Я не уверена, что кто-либо знает. С ним было все в порядке, пока он был младенцем, но к тому времени, как он научился ходить, ну, он изменился.

Флинт взглянул из-под одной из бровей с проседью.

— Изменился? Каким образом?

Голос Эльд Айлии принял тон, которым няньки рассказывают истории своим подопечным.

— Однажды, — сказала она, — он, его брат Кетренан, его мать и я отправились на пикник в Рощу. — Она назвала лесистую местность между Башней Солнца и Залом Неба. — Арелас убежал и пропал.

— Вы нашли его?

— Не сразу. Мы прочесали весь район, но, казалось, что сама земля проглотила его. Не было никаких следов. — Она протянула гному чайник. — Наверное, кто-то нашел его, но мы так и не узнали, кто. Спустя три дня бесплодных поисков — отец Солостарана, похоже, мобилизовал всех солдат Квалинести — маленький Арелас однажды утром был обнаружен спящим на мху внутреннего двора дворца. Должно быть, он забрел — или кто-то принес его туда мимо стражи — через проход в сады. Он был укрыт покрывалом, чтобы не замерз.

Флинт последний раз провел тряпкой по сверкающему медному чайнику и поставил тот на середину кухонного стола.

— Он заболел?

— Очень. Когда мы нашли его, у него была лихорадка. Он несколько дней парил на краю смерти. Я применила все средства, что имела. Я использовала всю магию, которой владела, но не могла излечить. Я могла только облегчить симптомы. Никто не мог помочь. В этот момент, наконец, Беседующий приказал отправить Ареласа к эльфийскому клирику за пределами Квалинести.

Флинт облокотился на столешницу, пока Эльд Айлия ополаскивала чистой водой керамическую емкость, в которой она мыла посуду. Похоже, этот разговор напомнил ей еще кое-что, так как она продолжила свой рассказ, после того как положила емкость, перевернув ее, рядом с локтем Флинта.

— Солостаран и Кетренан появились на свет относительно легко — конечно же, если можно применить такой термин к рождению ребенка. Но Арелас… еще до своего рождения он был… не правильным. Он просто располагался в утробе матери неправильным образом. Его рождение длилось больше дня, и мне, наконец, пришлось воспользоваться щипцами, чтобы помочь ему, чего я старалась никогда не делать.

— Однако, в тот раз это отлично помогло, — радостно сказала она. — Ничего, кроме небольшого пореза на его ручке, который быстро зажил, оставив только шрам. Всего лишь небольшая метка в форме звезды. Она напомнила мне метку, которую, как я слышала, некоторые из Народа Равнин ставят молодым мужчинам, достигшим зрелости.

— Теперь, мастер Огненный Горн, пойдем, — оживленно произнесла она, кладя сильные руки на плечи гнома и разворачивая его, — посмотрим, чем там занят юный Танталас.

Они вернулись в главную комнату. Танис стоял рядом с открытым буфетом возле входной двери.

— Вы нарисовали все эти портреты, — сказал он, рыжевато-коричневые волосы Полуэльфа прошелестели по его кожаному камзолу, когда он обернулся.

— Да, по памяти, — сказала Айлия, расправляя косу, уложенную вокруг головы и заканчивавшуюся пучком на затылке.

— А мой здесь есть? — хриплым голосом, как бы случайно интересуясь, спросил Танис. Флинт надеялся, что акушерка не разочарует его.

— Нет, здесь нет. — Плечи Таниса поникли от такого ответа.

— Я храню твой портрет в своей комнате, — добавила она, и эффектно ступила на каменную лестницу, слева от двери на кухню, ведшую из прихожей наверх.