Родственные души

Я посмотрела в зеркало. Ной был прав. Вместе мы выглядели хорошо. Я с трудом узнавала себя. Ведь выглядела взрослой довольно симпатичной девушкой, которая, казалось, источала счастье.

Я прежде не понимала, что Ной непроизвольно заставлял меня улыбаться, что рядом с ним я чувствовала себя такой расслабленной, такой… ладно, прозвучит глупо, но такой полноценной.

Ной посмотрел на часы:

– Черт! Если не выйдем сейчас, опоздаем на поезд.

Я не глядя побросала вещи в сумку, нашла туфли и воспользовалась мобильником Ноя, чтобы отыскать свой вдруг исчезнувший телефон.

Мы вышли из дома.

Глава 25

ПОСЛЕ ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ХОЛОДНОГО ПОЕЗДА и поездки на лондонском метро мы вынырнули на улицы West End. Подмораживало. Мимо проносились люди, стараясь как можно быстрее убраться с холода.

– Театр за углом, – помогая мне маневрировать в толпе, сказал Ной.

Я не привыкла гулять по Лондону, поэтому постоянно задевала кого-нибудь локтями и извинялась за это.

Когда мы дошли до театра, у входа собралась очередь. Все были одеты подобающим образом. Мужчины облачились в костюмы, а из-под тяжелой зимней одежды женщин выглядывали красивые платья.

Ной обошел толпу и направился прямо ко входу.

– Подожди, – прошептала я. – Разве мы не должны дождаться своей очереди, как и все?

Он улыбнулся:

– Нет.

Я последовала за Ноем, смущенно скрестив руки на груди. Я никогда не пролезала без очереди, поэтому не понимала самоуверенности Ноя и его нежелания подождать. Но, когда мы подошли ко входу, Ной тихонько назвал билетеру свое имя, и лицо служащего оживилось.

– Конечно, мистер Робертс, ваша ложа готова.

Он подал еле уловимый сигнал, и к нам метнулся другой энергичный служащий. Нас быстро провели сквозь толпу и вручили по бокалу пузырящегося шампанского.

– Ты сын премьер-министра, что ли? – прошептала я, пока мы следовали за мужчиной вверх по лестнице, устланной ярко-красной ковровой дорожкой.

Я пригубила шампанское, радуясь тому, что они решили, будто мне есть восемнадцать. Пузырьки защекотали нос.

– Просто мы выкупаем всю ложу, – сказал Ной, которого не беспокоило и не поражало, что к нему относились, как к важной персоне. – Они всегда так ведут себя с держателями ложи. За это им и платят.

Мы преодолели один пролет, потом еще один. Большинство посетителей исчезли за огромными деревянными дверями, и толпа начала редеть.

– Еще немного, сэр, – сказал наш услужливый провожатый.

Он был полноватым, и от такой физической нагрузки, как подъем по лестнице, на его лбу образовалась испарина. Мы поднимались, пока не оказались под красиво украшенным позолоченным потолком, на котором были изображены румяные херувимы и облачное небо.

Служащий указал нам на небольшую дверь, скрытую красными бархатными портьерами:

– Сэр, мадам, ваша ложа.

Он взмахнул рукой и поклонился. Мне показалось, что это было уже чересчур.

Но еще больше меня удивил Ной, который достал банкноту в двадцать фунтов и небрежно передал ее служащему. Странно видеть такую сцену с участием парня-подростка. Это больше похоже на взрослую жизнь. И я поняла, что этот вечер слишком отличался от моей обычной жизни в Мидлтауне.

Ной коснулся моей талии и провел за красные портьеры. Я собралась было поддеть его, спросив, не мафиози ли его отец, как заметила обстановку.

Мы вошли в небольшую, но роскошную частную ложу, которая находилась в правой части зрительного зала. Она парила высоко над собирающимися зрителями. Такое ощущение, будто ты правящий монарх. От этого вида захватывало дух.

Под нами простиралось море изящества. Мужчины в идеально подогнанных костюмах вели сверкающих бриллиантами спутниц к сиденьям из красного вельвета. Драгоценности и блестки на платьях женщин мерцали на свету, отбрасывая радужные переливы на изысканно украшенные стены.

Сцена пустовала, предвкушая появление изящных танцоров в балетных пачках.

Я глубоко вдохнула и выдохнула, а затем перегнулась через перила, чтобы впитать красоту.

Ной осторожно прижался к моей спине и приобнял рукой за талию:

– Что скажешь?

Он откинул за спину прядь моих волос, и я почувствовала его горячее дыхание, щекочущее мое ухо.

Я все еще смотрела вниз, в зрительный зал.

– Это потрясающе, – призналась я. – Мы так высоко. Поверить не могу, что это по-настоящему, что я в настоящей балетной ложе. Прямо как Джулия Робертс в «Красотке».

Ной нахмурился:

– Разве этот фильм не о проститутке?

– Да. Но о хорошей проститутке. Там есть момент, когда Ричард Гир покупает ей платье, кстати, тоже красное, как и это, и ведет ее в оперу. Это так романтично.

– Хм. Меня не приводит в восторг, что ты сравнила меня с Ричардом Гиром, а себя – с проституткой.

Я высунулась так сильно, насколько осмелилась.

– Ого, прямо под нами еще одна ложа. Может, напишем им какую-нибудь прикольную записочку и спустим на ниточке?

Как только эти слова вырвались из моего рта, я поняла, что мне очень нравится эта идея.

Но Ной лишь рассмеялся и поцеловал меня в шею.

– Ты же понимаешь, что ты здесь самая красивая?

От его поцелуя я задрожала, а мое тело потеряло способность вести себя разумно. Я отклонилась назад, чтобы поцеловать его.