Родственные души

– Поппи, я серьезно. Мне удалось сдержаться. И я решил, что должен отвезти тебя домой, чтобы прийти в себя. Но тут вмешался этот проклятый снег. И мысль, что мне придется провести с тобой ночь и при этом не иметь возможности что-либо сделать… ну… я не доверял себе, поэтому…

– …превратился в замкнутого придурка и построил оборонительное сооружение, не объяснив мне причин? – закончила я за него.

Ной засмеялся и обхватил мое лицо руками:

– В принципе да. Извини.

Я облегченно выдохнула.

– Ты злишься на меня? – Он выглядел искренне обеспокоенным.

Я кивнула, а потом покачала головой:

– Да. Нет. Не совсем. Но никогда больше не поступай так со мной. Я имею в виду твое молчание. Это ужасно, и я этого не потерплю.

– Знаю. Извини. Такое больше никогда не повторится.

Я снова подумала о балете. И сразу всколыхнулись те чувства. Но теперь-то мы были одни. Никто и ничто не помешало бы нашим гормональным порывам.

Потянувшись, я нежно поцеловала Ноя в губы. Он тихонько рыкнул и ответил мне. А потом один из нас, не помню кто, превратил нежность в бешеную страсть.

Я потеряла ощущение реальности. Не успела понять, как Ной оказался на спине, а я сидела на нем. Мои глаза закрылись в блаженном исступлении, руки обвили его шею, а его руки двинулись по моим бокам, лаская тело.

Я застонала. Но Ной отстранился:

– Вот теперь ты видишь, почему я соорудил барьер?

Мы оба тяжело дышали.

– Да, похоже, в этом есть смысл, – сказала я, все еще пытаясь прийти в себя.

Затем слезла с Ноя, и он перекатился через самодельный барьер.

– Думаю, мне нужно побыть здесь несколько минут.

Я выпятила нижнюю губу:

– Это обязательно?

– Да, Поппи, обязательно.

– А если я передумаю насчет повременить?

Ной прикрыл уши ладонями:

– Ля-ля-ля. Я ничего не слышу.

Потянувшись, я убрала его руки. От одного прикосновения к нему все мое тело пронзило электричеством.

– Да ладно. Разве я не могу передумать?

Я так сильно его хотела. И сейчас был идеальный момент: мы в люксе пятизвездочного отеля, после театра, а на улице снегопад. Не многие девушки могли похвастаться, что потеряли девственность в такой обстановке. Естественно, я боялась, но хотела этого больше всего на свете. Не столько физического контакта, слегка пугавшего меня, сколько близости, которую он принесет. Ведь секс стал бы новым этапом наших отношений.

Я провела рукой по лицу Ноя, поглядывая из-под ресниц в соблазнительной, как я надеялась, манере.

Но он только зевнул и сел:

– Нет-нет, подруга. Это сложно.

Я засмеялась от обиды, при этом забавляясь его реакцией.

– Так, значит, мне не разрешается передумать?

– Нет.

– Вряд ли это справедливо. Неужели ты думаешь, что я не знаю себя и свои желания?

– Все не так, Поппи. Ты знаешь себя лучше всех, кого я встречал. Ты не делаешь того, чего не хочешь. Но мы все еще узнаем друг друга. И я правда не хочу торопиться. Хотя каждая клеточка моего тела против этого.

Я была официально побеждена и знала, что он прав. Мы только начали встречаться. Не было смысла торопиться. Тем более я чувствовала, что это лишь начало. У нас впереди еще много времени, чтобы изучить эту сторону жизни.

Я подняла руки:

– Хорошо. С соблазнением покончено. Слушай, я больше не прикоснусь к тебе. Но не веди себя так! Мне нужно отвлечься. Включи телевизор.

Ной взял пульт:

– С радостью.

Мы почти позабыли о снегопаде, но круглосуточный новостной канал с удовольствием рассказал нам о последовавших за ним бедствиях. Мы с Ноем держались за руки поверх барьера и смотрели, как жизнерадостная журналистка взволнованно делилась всеми отвратительными подробностями.

– Как упоминалось ранее, – произнесла она с деревянной улыбкой на излишне накрашенном лице, – никто не предупреждал о снеге. Метеослужба сбита с толку, так же как и все мы. Но вне зависимости от прогнозов, сейчас столица фактически парализована, из-за снегопада происходят многочисленные аварии.

На экране появились кадры вызванной снегом суматохи: столкнувшиеся автомобили, дрожащие от холода собаки, паникующие жители пригородов, толпящиеся возле информационных табло вокзалов.

– Смотри, – я показала на телевизор, – мы же были там недавно.

Еще один журналист опрашивал расстроенных людей на вокзале Виктория. Интервью давала робкая блондинка, которая удерживала на бедре замерзшего ребенка.

– Как вы? – спросил журналист. – Как снег повлиял на ваши планы на вечер?

Блондинка разговаривала скорее с журналистом, чем со зрителями.

– Я не знаю, что делать, – сказала она хриплым шепотом. – Я приехала в Лондон днем, чтобы встретиться с подругой, и теперь не знаю, как попасть домой. Думаю, придется найти отель, чтобы переночевать, но у меня нет с собой вещей для ребенка. – Она пересадила ребенка с одного бедра на другое. – Честно говоря, я очень раздражена. Не понимаю, почему метеорологи не смогли предсказать снегопад. На дворе двадцать первый век.

– Господи, – сказал Ной, – решение прийти сюда было верным.

Женщина продолжала стенать. Но тут репортер поднес руку к наушнику. Выражение его лица сменилось.