Родственные души

Меня затопило сразу несколько эмоций: паника, огорчение, боль, замешательство. Но злость одержала верх. Не успела я обдумать свои слова, как стремительно подбежала к Ною, выхватила пульт и, выключив телевизор, швырнула пультом в него.

– Какого черта происходит? – спросила я.

Ной поднял руки, чтобы защититься от последующих снарядов:

– Эй! Ты о чем вообще?

Он по-прежнему не смотрел на меня. И моя злость усилилась.

– Ной, я не из тех девушек, которые будут мириться с твоим дерьмом и сидеть рядышком с милой улыбочкой, пока ты ведешь себя как тупица. Конечно же, ты знаешь, о чем я. – И показала на самодельный барьер.

Его взгляд проследовал за моим пальцем.

– А, об этом, – равнодушно ответил Ной.

– Конечно, об этом. – Я гневно всплеснула руками. – Что это, черт возьми? У меня какое-то ужасное заболевание или что? Ты почти не говорил со мной с тех пор, как мы вышли из театра. И перестал обращать на меня внимание, как только мы зашли в отель. А сейчас ты устроил на кровати какое-то физическое воплощение силового поля против Поппи. Что случилось? Что я сделала?

Злость уступила место грусти, и мой голос надломился. Я поняла, что чертовски устала. Сегодня произошло слишком много всего. Казалось, пронеслось несколько лет с той поры, как мы с Лиззи шли в колледж, а ведь это было сегодня утром. Но теперь я заперта в роскошном люксе, мир снаружи напоминает декорации к фильму «Послезавтра», а мой парень ведет себя как кретин.

Я почувствовала себя неловко, когда из левого глаза вытекла слезинка.

– Я настолько омерзительна, что тебе пришлось выстроить барьер, чтобы держаться от меня подальше?

Упала еще одна слезинка. В тот же миг Ной оказался рядом, обнял меня и нежно притянул к себе. Я попыталась отстраниться, чувствуя унижение, но он крепко удерживал меня и гладил по голове:

– Тихо, Поппи. Мне жаль. И я не хочу, чтобы ты плакала.

– Тогда не давай для этого поводов. – Я потерла глаза, чтобы остановить слезы.

– Ты правда думаешь, что я соорудил этот барьер потому, что ты мне не нравишься?

– Не знаю. Но это странно. И подло. Да и откуда мне знать, почему ты это сделал, если ты даже не говоришь со мной?

Я уселась на кровать, в расстройстве даже не обратив внимания на то, насколько она мягкая и пышная.

Ной примостился рядом.

– Эй, – сказала я, – это моя сторона.

Он засмеялся.

– Не смешно.

Он попытался заставить меня посмотреть ему в глаза.

– Я знаю, что это не смешно. И вел себя как дурак. Позволь мне объяснить.

Я посмотрела на его красивое лицо. И осознала, что мой внешний вид оставляет желать лучшего. Как правило, я выглядела ужасно, когда плакала. И теперь он это увидел. Но я мало что могла с этим поделать.

– Хорошо, Поппи. Господи! Это трудно объяснить.

– А ты попробуй.

– Ладно. Конечно… ну… я просто потерял самообладание, вот и все.

– Потерял самообладание? Из-за чего?

– В этом-то и заключается трудность. Из-за нас.

Меня окатило сокрушительным чувством безысходности, и я постаралась сосредоточиться на дыхании. Отступившие было слезы изменили свои намерения и теперь уже обильно орошали щеки:

– Ты больше не хочешь встречаться со мной?

Мой голос дрожал.

– Ты шутишь? Конечно, хочу.

Меня накрыло облегчением, и из глаз полилось еще больше слез.

Ной испугался такой реакции, поэтому крепко обнял меня и прошептал на ухо:

– Поппи, мне так жаль. Я не хотел расстраивать тебя. Ты неверно все поняла. Правда в том, что сегодняшний вечер был потрясающим. Но чересчур. Ты понимаешь?

Я не могла говорить из-за эмоций, поэтому просто покачала головой.

– Дело в том, что, как я уже говорил тебе, я никогда не испытывал таких чувств к девушкам. Меня никогда не интересовало, что они думали или чувствовали, это была всего лишь физиология, понимаешь? А с тобой все по-другому. Ты так много значишь для меня, что я боюсь все испортить.

– Нет, не понимаю.

– Я тебя хочу так же сильно, как и люблю. И в обычной ситуации я бы не упустил случая. Но мы обсуждали это и, сама знаешь, решили повременить. И я согласен, правда согласен, ведь не хочу торопить тебя.

Мне понравилось, с каким трудом он подбирал слова. Слезы иссякли.

– Тогда что произошло сегодня? Почему ты выстроил на кровати этот огромный барьер?

Ной выдал полуулыбку:

– В том-то и дело. Я старался все не испортить, но именно так и вышло. Поппи, ты хоть понимаешь, что сделала со мной на балете?

Я вспомнила прикосновения, электрические импульсы, что бежали между нами.

– Ну, мы слегка пересекли черту дозволенного.

– Слегка? Поппи, ты понятия не имеешь, насколько я был близок к тому, чтобы наброситься на тебя прямо там, а ведь нас могли увидеть.

Я захихикала.

– Я серьезно. Никогда не хотел кого-то так сильно. Вероятно, это самое непреодолимое чувство в моей жизни. Это было сильнее меня. Но я понял, что если потеряю самообладание и наброшусь на тебя, то, вероятно, напугаю на всю оставшуюся жизнь.

Я улыбнулась и шмыгнула носом.