Родственные души

Сначала я открыла правый глаз, но свет причинил мне боль. Закрыла его, вдохнула и попробовала еще разок. Глаз жгло, но я не закрывала его. Затем осторожно открыла второй. Сначала я ничего не видела. Только размытое пятно. А потом на его месте появилось лицо. Незнакомое мне. Суровое женское лицо. Если быть совсем уж честной, мужеподобное женское лицо.

– А вы кто?

Она рассмеялась:

– Ваша пациентка снова с нами, доктор Эшли.

«Доктор Эшли? Он тоже здесь?»

Я повернула голову. Ой! Больно. В поле зрения оказался доктор Эшли. Он сидел рядом на корточках. Странно.

Я заерзала, чтобы устроиться поудобнее, но не смогла и пошевелиться. Меня словно что-то пришпилило. Эй! Это была мужеподобная женщина. Она удерживала меня.

– Осторожнее, – сказала она. – Постарайся пока не двигаться.

– Поппи! – Когда доктор Эшли рассказывал мне сказку на ночь, его голос звучал громче. – Ты знаешь, где находишься?

– Мне неудобно.

– Прости. Ты знаешь, где находишься?

Я повернула голову, снова почувствовав боль. Осмотрела комнату. Искра узнавания возникла и окрепла. Я помнила эти невзрачные картины, эти стулья и коробочку с платками.

– Мы в вашем кабинете, – очень гордясь собой, сказала я ему.

– Да, это так. Ты знаешь, что случилось?

Я покачала головой.

– Ты потеряла сознание, Поппи. Думаю, у тебя случилась паническая атака, поэтому ты потеряла сознание. Сейчас ты в порядке, но, возможно, ударилась головой, когда упала со стула. Я не подоспел к тебе вовремя, прости.

Потеряла сознание? После этого сообщения ко мне вернулись все воспоминания: о сеансе, о докторе Эшли, о Ное. И о том, что он ушел… ушел…

– Ной? – обеспокоенно спросила я.

– Все хорошо, Поппи. Это было всего лишь упражнение, помнишь?

Меня затопило облегчение. Конечно! Упражнение. Это было не по-настоящему. Ной все еще был со мной. Он все так же был моим парнем. Я почувствовала, как по венам разлилось тепло, даруя мне силу.

– Мэри, подними ее, ладно? Думаю, она чувствует себя лучше.

Мужеподобная женщина взяла меня под мышки и посадила на стул.

– Спасибо, Мэри. Думаю, дальше я справлюсь сам.

– Проследите, чтобы она выпила сладкую воду, – сказала Мэри.

Я посмотрела на стол. Рядом с платочками стоял стакан. Я подняла его и сделала несколько глотков. Напиток оказался вкусным, намного лучше обычной воды.

Мэри ушла, и мы погрузились в тишину. Я, сбитая с толку, попивала воду.

– Что произошло?

– Я же сказал тебе. Ты потеряла сознание.

Это я уже знала.

– Но почему?

– Ты мне скажи, Поппи.

Мне была неприятна прохладная обивка стула. Я ссутулилась. А потом вспомнила, что представляла себе уход Ноя. От этой мысли мое сердце снова заколотилось.

– Ной. Вы попросили меня представить свою жизнь без Ноя.

– Так и есть.

– И я вырубилась.

– Да.

Я прижала руку к лицу. Оно было мокрым. Я плакала, но даже не заметила этого.

– Это не нормально, да?

– Я не хочу слышать слово «нормально» в этом кабинете, Поппи.

– Подождите. Вы произносили его пару минут назад! Лицемер!

Доктор Эшли улыбнулся:

– Вижу, что тебе уже лучше.

– Но вы же произносили его.

«Точно-точно. Я отчетливо это помню».

– Возможно, ты права.

– Точно произносили.

Я улыбнулась сама себе, но чудовищность произошедшего тут же стерла улыбку с лица.

– Что это значит, доктор Эшли?

Я ощущала стыд и недоумение. Неужели мои чувства к Ною так быстро вышли из-под контроля? Он и в самом деле был ответствен за то, что мои панические атаки прекратились? Потому что сейчас я чувствовала себя нужной?

Мне стало тошно.

– Это значит, что теперь мы будем встречаться дважды в неделю.

Глава 29

ЗА НЕДЕЛЮ ДО КОНЦЕРТА нашему классу по английскому пришлось отправиться в Лондон. Мисс Гретчинг решила, что узнать про Первую мировую войну нам поможет Имперский военный музей[28], и заставила нас таскаться по нему. Как банально. Поэтому нам с Фрэнком пришлось провести весь день вместе.

Когда мы ехали в музей, случилось кое-что странное.

Я смотрела в окно, а Фрэнк притворялся, что читает газету.

– Ты никого не надуришь, – пробормотала я, наблюдая за проносящимися за окном полями, на которых паслись овцы.

Фрэнк поднял голову, и в отражении на стекле я увидела его озадаченное лицо:

– Что?

– Газета. Ты пытаешься сделать вид, будто заботишься о благополучии мира. Но я-то видела, что ты прочитал лишь спортивную страницу и уже минут двадцать стараешься осилить разворот об экономике. Прекрати рисоваться.

Фрэнк сложил газету.

– Я не рисовался.

– Нет, ты рисовался.

– Хорошо, возможно, немного.

– Что и требовалось доказать.

– Мне скучно. Поверить не могу, что пропускаю тренировку по регби из-за этой дурацкой поездки в музей.

Я закатила глаза:

– Бедняжка. Как ты это переживешь?

– Заткнись.

– В смысле, к черту окопы – они не важны. Пропустить тренировку по регби – вот что расстраивает больше всего.

– Ты высказала свою точку зрения.

– Как обычно.

Фрэнк откинулся на спинку сиденья и протяжно выдохнул:

– Денек будет длинный.

Поезд прибавил ходу. Я немного полистала газету Фрэнка. Мы пытались вдвоем послушать его iPod, но не сошлись в музыкальных вкусах. Я съела одну половинку диетического хлебца, поделившись второй с Фрэнком.