Родственные души в Сеуле

– О, думается мне, Ханна, у тебя не один летний роман, – зло усмехается Мин Гён. – И не только наши фанаты в Корее, но и наши здешние поклонники нормально отнесутся к тому, что их Джин Сок останется с разбитым сердцем. Возможно, тебе придется затаиться на некоторое время. Нескольких месяцев должно хватить. Только это не должно быть похоже на то, как Джейкоб якобы залечивал травму лодыжки и при этом все лето носился по Сан-Диего. Очевидно, наша популярность захватила и Америку. Не знаю, сколько времени понадобится здешним фанатам, чтобы простить изменника.

– Ханна, – зовет миссис Чо.

– Джин Сок, – одновременно зовет мама.

– Оппа! – Взволнованно окликает меня Джин Хи.

Я не двигаюсь. И молчу. Ханна была с Нейтом, а уверяла, что любит меня.

– Джейкоб, – шепчет она в полном отчаянии.

Я медленно поворачиваю голову, осмеливаясь искоса взглянуть на нее. На ее лице паника.

– Довольно! – Резкий тон Хэ Джин выводит меня из ступора. Это явный приказ. Он не подлежит обжалованию. Хэ Джин в гневе. – Поскольку ты отказываешься вернуться в Корею, как тебя просили, мы сами приехали к тебе, – говорит она. – Твое поведение этим летом принесло кучу проблем, и нам нужно кое-что изменить в твоем имидже.

Похоже, Хэ Джин пытается обмануть меня, обставив все так, будто из-за меня шоу провалится и всей студии придет конец. И все только потому, что я не выполняю их дурацких условий. Я не произношу ни слова. Перед глазами до сих пор стоит фотография Ханны с Нейтом.

– Сан-Диего – прекрасный фон. Мы устроим здесь несколько пресс-фото для нового сезона. Может быть, если получится, даже впишем в сценарий твой отпуск. Но, думаю, для начала мы приставим к вам с Минги фотографа и оператора. Поручим им не отставать от вас ни на шаг, пока вы будете завершать в городе дела из твоего летнего списка. Дальше действовать будем мы. Любители нам больше не потребуются. – Хэ Джин даже не смотрит на Ханну, но камень в ее сторону был брошен, и, судя по опустившимся плечам Ханны, он попал точно в цель.

– Я так давно мечтала побывать в Калифорнии! – визжит Мин Гён.

Моя сестра смотрит на маму, та смотрит на миссис Чо, которая смотрит на Ханну, а Ханна смотрит на меня. Но я не поднимаю на нее глаза. Я слишком ошеломлен и подавлен. Просто сбит с толку. Меня тянут в разные стороны, и, кажется, вот-вот разорвут на части. Непрошеные слезы застилают глаза, но мне теперь все равно, как это выглядит со стороны. Вокруг меня ведется обсуждение оставшейся части моего отпуска, какие-то доводы приводит моя мама, сестра то и дело зовет меня по имени, а я ничего из этого не замечаю.

Ханна снова берет меня за руку.

– Все было вовсе не так, как она хочет представить. Я рассказала о тебе Нейту и пару дней назад на самом деле ходила на встречу с ним. Только ради того, чтобы объяснить, что ты для меня значишь. Мне не хотелось, чтобы он понапрасну тешил себя надеждой. Думала, так будет правильно. Конечно, я должна была тебя предупредить, но это, честно говоря, вылетело у меня из головы. Это был единственный раз, клянусь. Прости меня.

Мне очень хочется ей верить. И я не намерен спешить с выводами. Однако меня гложут сомнения. Я в растерянности. Знаю, камера способна искажать историю. Но может ли лгать Ханна? Смятение растекается по моим жилам, как яд, и разъедает меня изнутри.

Я качаю головой.

Ханна отступает на полшага, увеличивая пространство между нами. Отпускает мою руку, или, может быть, это я отпускаю ее первым. Не знаю.

– Джейкоб, – снова умоляет она.

– Я не в состоянии ничего решать прямо сейчас, – говорю я, имея в виду все, что происходило в этой гостиной с той минуты, как мы тут появились. Но лицо Ханны мрачнеет. Она думает, что я говорю о ней, о нас с ней.

– Я… я… все понимаю. Конечно. Планируйте вашу работу и дальше, артисты, – говорит она срывающимся голосом и мчится наверх. Я пытаюсь заставить свое тело повернуться и догнать Ханну, но тело меня не слушается.

Чувствую чье-то прикосновение к своей руке.

– Джин Сок, не могу дождаться, когда ты, наконец, покажешь мне Сан-Диего, город твоего детства. – Мин Гён тащит меня к дивану. Я не сопротивляюсь. Со мной обращаются, как с тряпичной куклой.

Хэ Джин достает из портфеля блокнот в кожаном переплете и ручку. Вытаскивает какой-то официальный документ и переворачивает его на журнальном столике лицевой стороной вниз. Прочищает горло. Посыл очевиден – она собирается поговорить со мной наедине.

Мама подходит к дивану и встает рядом со мной.

– Все в порядке, – говорю я и киваю, чтобы успокоить маму.

Мама, Джин Хи и миссис Чо уходят, а я остаюсь сражаться с корейскими волчицами.

Я хочу предупредить Хэ Джин до того, как она начнет говорить.

Я хочу вырваться из хватки Мин Гён.

Я хочу пойти проведать Ханну.

Но я будто прирос к дивану. Не могу заставить свои ноги двигаться. Я застрял во всех возможных смыслах.