Родственные души в Сеуле

– Джин Сок, подожди, пока Хэ Джин найдет машину. Это займет всего пару минут, – раздается у меня за спиной голос Мин Гён. Я не оборачиваюсь. Не хочу видеть ее. О чем, черт возьми, она думала, когда целовала меня? Она прошептала мне на ухо «Я люблю тебя», и я тут же отстранился. Она и стоит-то рядом со мной, с трудом скрывая презрение, так зачем же эта хрень «я люблю тебя»? Я ни на минуту не верю ее оправданию, будто ей показалось, что камеры включены. Я хорошо усвоил, как ловко Мин Гён умеет манипулировать людьми, и единственное, что ей не свойственно, – это рассеянность. Она просчитывает каждое движение. Но к чему было это все сейчас?

Ханна поэтому поспешила уйти? Она видела нас?

Но Ханна же так хорошо меня знает. Знает, что все это неправда, все это игра на публику. Я же рассказал ей, что требует от меня студия и как сильно я это ненавижу. Когда я пытаюсь собраться с мыслями, у меня кружится голова. Где этот чертов Uber?

Перед нами останавливается черный Suburban, из него выскакивает мужчина в черном костюме и окрывает передо мной дверь.

– Садись, – предлагает мне Хэ Джин.

По выражению ее лица становится понятно, что выбора у меня нет. Я сажусь в машину, Мин Гён забирается следом за мной.

– Мы отвезем тебя в дом семьи Чо. У тебя будет тридцать минут, чтобы попрощаться, а потом мы едем в аэропорт. Я серьезно, Джин Сок. Я больше не потерплю твоих детских истерик и подростковых драм. – Голос у Хэ Джин тщательно контролируемый и ровный, но напряжение в линии подбородка и вокруг глаз выдает ее. Она в бешенстве, я ей порядком надоел.

Меня удивляет облегчение, которое я ощущаю. Может, мне давно следовало ей надоесть, чтобы она от меня отстала. Так моя жизнь могла бы стать намного проще.

– Что здесь делала Ханна? И зачем она устроила дикую сцену, бросившись от нас бежать? Не исключено, что все наблюдавшие это бегство, приняли ее за сумасшедшую фанатку. Я бы на ее месте сгорела со стыда, – фыркает Мин Гён. – В самом деле, сколько раз девушка может выставлять себя полной дурой?

Ярость нарастает во мне и испытывает пределы моего терпения. Мои ноздри раздуваются, а дыхание становится резким. Я пытаюсь держать рот на замке. Она не смеет так говорить о Ханне. Ни в коем случае.

– Пожалуйста, пожалуйста. Заткнись! – цежу я сквозь стиснутые от гнева зубы.

Если она скажет что-нибудь в ответ, я не смогу себя контролировать. Но я не хочу драки прямо сейчас. С моим везением Хэ Джин прикажет развернуть машину и ехать прямо в аэропорт. Я не имею права рисковать. Я должен увидеться с Ханной.

Небо уже потемнело, но движение на автостраде все еще плотное. Красные стоп-сигналы, которые загораются и гаснут через случайные промежутки времени, дают мне возможность сосредоточиться, пока мы не доберемся до их дома.

Дом.

Он не в Сеуле, где моя работа. Он здесь, в Сан-Диего, где Ханна.

Я вспоминаю о вопросе, который так волнует мою маму. Чего я хочу? Теперь я знаю точный ответ. Я хочу быть дома.

Машина приближается к подъездной дорожке, и вот я уже выхожу, рывком открываю дверь. В доме тепло, в воздухе носятся такие знакомые запахи чеснока, специй, вкусной еды. Из гостиной доносится смех, слышны голоса ведущих корейских развлекательных шоу. И на меня мягко накатывают волны успокоения.

Дом.

Я торопливо вхожу в гостиную, и все взгляды обращаются ко мне. Брови вопросительно подняты, рты открыты от удивления, возможно, вызванного тем, как я выгляжу в эту секунду, когда в полном отчаянии ищу Ханну. Но ее здесь нет, она не сидит на диване рядом с нашими мамами и Джин Хи.

– Где Ханна? – выпаливаю я, едва переводя дыхание.

– Ее здесь нет, – разводит руками ее мама.

– Она не так давно уехала, – отвечает моя мама.

– Она отправилась в лагерь спасателей, хм, с тем парнем, Нейтом. Там у них костер, – говорит Джин Хи, широко раскрыв глаза от беспокойства. – Но она клялась, что он просто отвезет ее туда и ничего больше.

– Где это? – спрашиваю я. Мой голос звучит слишком громко для этого помещения, даже громче телевизора. Мне плевать на Нейта. Мне нужно добраться до Ханны.

Миссис Чо встает и шаркает мимо меня на кухню. Она протягивает флаер: на картинке доски для серфинга, волны, а сверху надпись «Попрощайся с летом». Костер на пляже Торри-Пайнс с вечеринкой на горе Соледад. Я на секунду задумываюсь. Ночное посещение горы Соледад входило в мой список желаний. Говорят, оттуда открывается чуть ли не самый замечательный вид на город. Там я хотел признаться Ханне, что она для меня значит.

– Ладно, Джин Сок. Ты приехал, а Ханны здесь нет. Нам пора в аэропорт, – говорит Хэ Джин.

– Аэропорт? – Удивление в голосе моей мамы застает меня врасплох. – Сегодня? Я думала, ты завтра уезжаешь. – Она смотрит на меня с беспокойством, нахмурив брови.