Родственные души в Сеуле

– Оппа, ты здесь. Ты пришел, – слышится чей-то высокий, невнятный голос. Какая-то девушка хватает меня за руку.

Я освобождаюсь от слабой хватки только для того, чтобы влететь в новые объятия.

– Я люблю тебя, Вон Джин. Ты не представляешь, как я одержима тобой, – лопочет девушка. Ее лицо слишком близко, а губы касаются моего уха. В сгущающейся темноте она даже не может разглядеть меня настоящего, а представляет, что перед ней мой персонаж из сериала. Я осторожно отталкиваю ее от себя, и ищу глазами Ханну.

Я замираю – обе ее руки на груди Нейта. Не делай этого, Ханна. Не прикасайся к нему. Но ее лоб нахмурен, а губы шевелятся с бешеной скоростью. Нейт поднимает руки, как будто не понимает, что она пытается сказать.

Вдруг он хватает ее за руки, и от этого движения ее тело сотрясается.

Я бросаюсь бежать. При моем приближении Ханна оборачивается, широко распахнув глаза от шока. В этот момент я ослеп от ярости.

– Убери от нее руки! – кричу я, прежде чем Нейт успевает осознать, что происходит. Но как только он поворачивает голову, я размахиваюсь кулаком и бью его по лицу.

– Ой, блин! – вскрикивает он, хватаясь за щеку.

– Ой, блин! – вскрикиваю я, хватаясь за руку.

Позади нас раздается шум, и вдруг моя мама и миссис Чо начинают дубасить Нейта своими сумками.

– Вот тебе! Не трогай Ханну, – приговаривает миссис Чо.

– Уходи, наппын сэкки-я! – требует мама. Когда я слышу, как пожилые женщины называют Нейта ублюдком и проклинают его, я чувствую себя увереннее, чем должен.

– Прекратите! Дамы, вы сумасшедшие, – говорит Нейт, прикрывая голову руками. Мамы бьют его несильно, скорее просто размахивают сумками перед его носом. Я подозреваю, что больше страдает не голова Нейта, а его эго.

– Джейкоб, что ты делаешь? – кричит Ханна, вставая между мной и Нейтом.

– Для этого придурка, похоже, ответ «нет» ничего не значит, – говорю я, придерживая, по всей видимости, сломанную руку здоровой. И с опаской жду, когда Нейт подойдет ко мне, но в душе молюсь, чтобы он этого не делал. Я знал, что у него бетонная башка, и второй раз я уже не смогу его ударить. А судя по тому, как пульсирует моя рука, и вряд ли вообще ударю в своей жизни еще кого-нибудь.

К счастью, мамы держат Нейта под контролем.

– У меня все было в порядке, – говорит Ханна. – Омма, миссис Ким, перестаньте его мучить. Мама, это же твоя парадная сумка Coach. – Она оборачивается, чтобы посмотреть на меня. Ее лицо сморщено, а ноздри раздуваются, как у разъяренного быка. И весь этот гнев направлен на… меня?

– Он держал тебя за руки, лапал, вынуждал его поцеловать.

– Это немного чересчур. И я вполне сама могу справиться с Нейтом, – говорит она. – Нельзя приезжать сюда и набрасываться на него с кулаками, как на какого-нибудь неандертальца. Он в два раза больше тебя, – увещевает меня Ханна.

– Вовсе не в два. Ну, может быть, раза в полтора, – бормочу я и опускаю голову, не в силах смотреть на Ханну и слышать, как она его защищает. Я слишком опоздал.

– Послушай, Джейкоб, Нейт пытался меня поцеловать, но…

Я отворачиваюсь. Не хочу, чтобы Ханна видела мое перекошенное от горя лицо, когда она скажет, что решила предпочесть его мне. Когда сообщит мне, что я опоздал.

– …но я сказала ему, что не могу. Он знает, как я к тебе отношусь. И даже если бы ты, ну, я не знаю, передумал, что ли, на мой счет, я бы не стала мчаться в объятия к другому парню.

Я поднимаю голову, хочу убедиться, прочитать по ее лицу, что я правильно ее расслышал.

– Хорошая девочка, – говорит ее мама. – Она такая умная.

– Ханна, – выдыхаю я. Вздох облегчения уносит слова, которые я зачем-то бормочу.

– Мне не нужен Нейт, – продолжает она. Ханна смотрит через плечо на эту громадину. – Прости, без обид, Нейт. Ты реально классный парень, но у нас ничего бы не получилось.

– Да, похоже, я опоздал еще до того, как все началось, – говорит Нейт, переводя взгляд с меня на Ханну, и массируя челюсть. Пытается улыбнуться Ханне и морщится от боли.

– Э-э, извини, чувак. Я не собирался на тебя набрасываться, – говорю я.

– Да ладно, я понял. За нее стоит бороться, – говорит он. – И считай, что это расплата за то дерьмо, что я творил с тобой в детстве. Я заслуживаю этого.

Значит, он помнит.

Он протягивает мне руку. Я неловко протягиваю ему здоровую левую руку и пожимаю его.

– Что с твоей рукой? – Ханна нежно обнимает мою пульсирующую руку. – Очень больно?