Рогатый папа

– Пойдем, я провожу тебя. – Поднялся, и с шутливым поклоном протянул мне руку. – Не хочу, что бы ты заблудилась. А потом принесу ужин. Не советую лишний раз ходить по дому. Как сказал мой папаша, у нас тут «воссоединение семьи».

Еще никогда прежде я не слышала, что бы словосочетание «воссоединение семьи» использовали как ругательство.

Глава 11

Вчера после недолгих уговоров Герман согласился съездить со мной до квартиры, привезти вещи, чтобы мне не пришлось идти на работу в дурацком красном платье. Заодно я забрала все принадлежности с репетиций.

Правда, сначала он предлагал надеть что-то из того, что было у него дома…

А что могло быть у него дома? Правильно, только то, что оставляли или забывали его предыдущие пассии. По крайней мере, глядя на предложенные вещи, я решила именно так, а потому даже не притронулась ни к одной из них.

Впрочем, сейчас больше всего меня беспокоила не одежда. А чтобы Герман не подъезжал к парковке, а высадил у ближайшей автобусной остановки.

Подумаешь, пройти пару сотен метров.

Но, несмотря на мои настоятельные просьбы, он даже скорость не сбросил, когда мы ехали мимо. Лишь скептическим взглядом окинул выбоины в асфальте и одиноко торчащие тут и там ржавые арматурины, заменяющие бордюр.

Я нарочито демонстративно вздохнула и закатила глаза, на что услышала с водительского места что-то подозрительно похожее на «И как она ещё жива?»

Скрестив пальцы, накинула на себя тонкий платок, который выудила из дамской сумочки, и солнечные очки, водрузив последние себе на нос. Попыталась замотать голову, но не преуспела и на полпути в принципе сообразила, насколько этот киношный способ скрыть свою личность на самом деле безнадёжен.

Сделав глубокий вдох, сгребла с сидения пакет с балетным скарбом и едва не зашипела рассерженной рысью на протянувшего было к нему руку Германа. Тот со смехом отдёрнулся, поднимая руки в защитном жесте.

– Спасибо, ты уже помог на год вперёд, - сквозь зубы пробормотала я и открыла дверцу.

Театр с этого ракурса казался непривычно праздничным. От запасного выхода до остановки было ближе, и я почти всегда пользовалась им.

Парадные двери со всей этой позолотой, лепниной и монументальными колоннами производили на неподготовленного зрителя впечатление не меньшее, нежели само представление. Афиши пестрели красочными нарядами и знаменитыми названиями.

Стараясь как можно быстрее отдалиться от машины Нагицкого и быть при этом максимально незаметной, сверлила взглядом вожделенные двери. Ещё пару шагов. Ну пару по паре. Никто же не мог видеть из окон?

– И-и-ирка, приветик, – настолько елейно-приторным голосом пропела встретившаяся в фойе Ксюша Энерджайзер, что последние сомнения в её наблюдательности отпадали.

Я растянула губы в улыбке и молча помахала, пытаясь сделать невозмутимое лицо.

В раздевалке Ксюша показалась спустя добрых полчаса после меня, в сопровождении Анжелки и Маринки.

Последняя выглядела какой-то зелёной, постоянно тёрла красные глаза и поминутно зевала.

Я хотела было подойти к девчонкам. После пережитого в клубе мне казалось, что мы могли подружиться. Но всякое желание пропало после ехидного взгляда, которым меня поочерёдно окинули все трое.

Я стиснула зубы, припомнив про себя парочку-другую выражений, которыми, бывало, отец выражал своё отношение к любителям посверлить стену утром воскресенья.

– Привет, ну как домой добралась после субботы? – Галка плюхнулась рядом со мной на скамейку. – Долго еще сидели?

Я не успела ответить, как Анжела с Мариной, мимолетно кивнув мне в приветствии, подхватили ее под руки и под каким-то предлогом увлекли в сторону.

Вот сплетницы! Зря, видимо, я помогала вчера Маринку в такси сажать.

Я переоделась и села завязывать пуанты. За этим монотонным занятием мозг отвлёкся и ухватил часть разговора.

– … Прямо к дверям. Парадным, прикиньте? Показывает, кто у нас тут теперь королева.

Ксюшин резкий голос, с характерным деревенским говором выпаливающий фразы как пулемёт, раздражал сейчас как никогда.

Наскоро затянув ленты, встала, проверила устойчивость и, схватив сумку, вышла в репетиционный зал.

Наушники были как никогда кстати. Никакого желания не было слушать всё новые вариации своего триумфального появления в компании спонсора, с фанфарами и красной дорожкой. С Ксюхи станется к сотой версии превратить мои джинсы и футболку в платье от Dolce & Gabbana, короткую перебежку по разбитой тротуарной плитке – в высокомерное шествие с видом королевны, а Герману для солидности добавить ещё парочку телохранителей.

Разминка шла своим чередом, пока не появился балетмейстер. По своему обыкновению понаблюдав за артистами минут десять, он хлопнул в ладоши, привлекая внимание, и объявил:

– Кто у нас в «Спартак» претендует? Гончарова, ты?

Галка с готовностью выдвинулась вперёд с видом победительницы. Но тут взгляд балетмейстера скользнул ко мне.

– И ты, Эльтова.

Я округлила губы в немом изумлении. Да, я готовилась, репетировала, ловила иногда на себе оценивающие взгляды. Да и в день, когда упал прожектор, вместо Галки на первую линию поставили меня…