Рогоносец

По телевизору уже показали пресс-конференцию руководителей ГКЧП. Вице-президент Янаев выглядел жалким и несчастным человеком. Им задавали откровенные вопросы, их откровенно презирали и не боялись. Любому наблюдательному человеку сразу становилось ясно, что дело этих заговорщиков просто обречено на неудачу. И на их фоне Ельцин, появившийся на танке, выглядел образцом мужества и отваги. После Ленина, выступавшего на броневике, Ельцин на танке становился всемирным символом демократии и свободы. Никто даже не мог предполагать, что уже через два года он прикажет стрелять по зданию, в котором будет находиться российский парламент. Ельцин отдаст приказ, который не смогли отдать бывшие функционеры и несчастные аппаратчики, уже лишенные самостоятельности и не способные к решительным, энергичным действиям. Но после расстрела парламента называть Ельцина символом демократии и свободы будет просто неудобно. А после начала чеченской войны его демократический образ еще более поблекнет.

Нафис так и не вышел из дома в тот день. Тамара, поняв, что нельзя держать мужа все время дома, следующим утром согласилась поехать к своим родителям, взяв с него слово, что он только немного пообщается со своими друзьями и к вечеру вернется домой. Он поехал к Белому дому, где стояли танки и все ждали штурма. И конечно, не вернулся домой к условленному сроку. Только позвонил и предупредил, что задерживается. Тамара, находясь у родителей, проплакала всю ночь. Утром появился Нафис, небритый, уставший, но счастливый. Он продежурил со своими товарищами всю ночь у импровизированных баррикад, словно они могли спасти их от танков, если бы те получили приказ взять штурмом Белый дом. Но приказа так и не последовало. Двадцать первого августа путч просто захлебнулся. Почти все его руководители были арестованы, Горбачев вернулся в Москву…

Еще через несколько дней состоялась коллегия Министерства иностранных дел, после которой был снят прежний министр… Как выяснилось, он поддерживал ГКЧП. Назначенный вместо него бывший комсомольский лидер, слишком долго прослуживший за рубежом, оказался просто не способен руководить таким огромным аппаратом. А российский министр иностранных дел демонстративно отказывался от наследия старого министерства – уже через несколько месяцев отец Тамары был уволен из Министерства иностранных дел.

Они совершили поездку в Индию, которая ничем примечательным не запомнилась. Тамара почти все время чувствовала себя плохо. Выяснилось, что у нее вообще аллергия на местные продукты и особенно на запах карри, которым, казалось, была пропитана вся местная еда. Через две недели они вернулись домой. На календаре – пятое сентября, и им обоим нужно было отправляться на занятия. Оба – студенты четвертых курсов. Но все поменялось за эти дни. В институтах запрещены парткомы, распустили комитеты комсомолов. Они вернулись уже в другую страну, еще не подозревая, какие потрясения их ждут в будущем.

Глава 11

Вместе с Эдуардом мы приехали в полицию, прошли в кабинет Герасимовой. Она сидела за небольшим столом и курила. Я еще вчера отметил, что она слишком много курит. Наверное, это последствия трагической гибели супруга. Представляю, как она переживала! Есть ли у них дети? Хотя какое мое дело? Молодая женщина, которая в этом возрасте теряет мужа. Сколько ей? Тридцать пять? Или тридцать шесть? Она достаточно молода, чтобы оставаться одной. Какие дурацкие мысли лезут мне в голову. Все утро я думал о Мартине. Волновался, что на Головинском кладбище, где похоронена его мать, почти нет свободных могил.

Мы тогда взяли один участок для его матери. Казалось, что еще не достигший тридцати лет молодой Мартин будет жить по меньшей мере еще полвека. Хотя теперь я понимаю, что в таких случаях нужно думать всегда заранее.

Герасимова говорила по телефону, когда мы вошли. Показала нам на стулья, продолжая говорить. Хотелось выхватить трубку и положить на рычаг, чтобы она взглянула на нас.

– Получили результаты экспертизы, – сообщила она. – Его сначала задушили, а затем сожгли.

– Может, это было самоубийство? – все еще не хотел верить я в такой страшный исход. И тогда почему она говорила, что он еще не совсем умер… Или можно воскреснуть после того, как тебя сначала задушат, а потом сожгут.

Словно прочитав мои мысли, она спросила:

– И после этого он сам облил себя бензином и сжег? Нет. Это настоящее убийство. Вот результаты экспертизы, – она показала на лежавшие перед ней листы бумаги.

Я не стал смотреть документы, только кивнул головой.

– Подождите, – пробормотал я. – Теперь вообще ничего не понятно. Он все-таки живой или…

– Может, у него все-таки были враги или недоброжелатели? – поинтересовалась она вместо ответа.

– Нет. Я же вам говорил, что у него не было врагов, – мне не хотелось говорить на эту тему. – Кого убили, скажите вы наконец.

Она пристально смотрела на меня, словно пытаясь понять, как именно я буду реагировать на ее слова.

Она перебирала бумаги. Словно решала, как именно сообщить мне эту новость. Затем сказала: