Ройзман. Уральский Робин Гуд

Мы сидим с Ройзманом в машине и смотрим сквозь забор, как реабилитантов выводят на двор и везут в милицию. Многие напишут против Ройзмана заявления о насильственном удержании. Некоторые не напишут заявлений и вернутся. Но центр в поселке Изоплит все равно будет закрыт вскоре. И детский будет закрыт. И заведено будет по поводу удержания Рамзеса уголовное дело. А я буду проходить по этому делу свидетелем.

Мы смотрим, как выводят реабилитантов, и Ройзман говорит:

– Тридцать человек на улице. Мало того, что они все сейчас станут колоться, так ведь еще и будут знать, что Фонда не надо бояться. Понимаешь, Валера, менты роняют мой авторитет, и это скажется на моей личной безопасности.

Тогда же. Май 2013-го. Ночь. Жена Ройзмана Юля кормит нас, потому что мы голодные. Мы едим, а Юля рассматривает справочник «Птицы Урала» и рассказывает Ройзману, как ездила с дочерью гулять в лес и каких птиц видела.

– Вот это кто, – говорит Юля. – Это дрозд-рябинник.

Ройзман быстро жует и с набитым ртом рассказывает Юле, как разгромили в поселке Изоплит реабилитационный центр.

– А это огарь, смотри, огарь, – говорит Юля и тычет пальцем в красивую красногрудую птичку.

Но Ройзман ее не слышит. Продолжает рассказывать про обыск в Изоплите. Юля долго молчит и спрашивает потом:

– Женя, почему тебе интересно про этих твоих ужасных наркоманов и неинтересно про красивых птиц?

Тогда же. Май 2013-го. Через два дня после разгрома Ройзман устраивает субботник на берегу озера Шарташ. Съезжаются реабилитанты из разных центров, сотрудники Фонда, друзья, журналисты. В качестве почетного гостя – музыкант Владимир Бегунов из группы «Чайф». Опрыскивают запястья и щиколотки средством от клещей, потому что май и клещи уже начались. Убирают мусор. Варят на берегу плов в огромном котле. Девчонки приезжают из женского реабилитационного центра. Приходят несколько реабилитантов, которых двумя днями раньше забирали в полицию. Вернулись. Некоторые вернулись. В том числе мальчишка Сергей Николаевич. Его и еще нескольких детей воспитатель спрятал, когда в реабилитационный центр явилась полиция с обыском.

Лето 2013-го. Поздний вечер. Ройзман везет реставраторам две иконы. Две огромные доски. Очень тяжелые. Мы втаскиваем их на второй этаж реставрационного училища и кладем на стол. Ройзман с реставраторами долго обсуждают детали реставрации. Они говорят слова, которых я не могу понять. Наконец мы выходим на улицу и садимся в машину. На дверях машины написано: «Иду в мэры. Ройзман». Он уже решил баллотироваться. Он садится в машину и говорит:

– Злости у меня нет, Валера. Надо, чтобы как следует мочить начали. Иначе у меня злости нет.

«Мочить» начнут. Очень скоро реставрационное училище будет закрыто, а иконы Ройзмана арестованы.

Тогда же. Лето 2013-го. Священник отец Виктор, настоятель церкви Николы-угодника в Быньгах говорит мне, что Ройзман явил ему чудо исцеления наркоманов. И что теперь отец Виктор готов за Ройзмана хоть бы даже и на каторгу. Как в воду глядит. Совсем скоро Ройзмана будут обвинять в том, что не реставрировал иконы из Быньговской церкви, а украл. И отец Виктор будет проходить по уголовному делу пока что свидетелем. А реабилитационный центр в Быньгах закроют, и чудо, которое лицезрел батюшка ежедневно, – прекратится.

Тогда же. Лето 2013-го. В женском реабилитационном центре девчонки кормят нас пирогом с капустой. Этот центр тоже закроется. Вот-вот.

Тогда же. В офисе фонда «Город без наркотиков» на улице Белинского Дюша Кабанов сидит в кабинете Ройзмана и ждет, пока Ройзман поговорит с кем-то. Офис, между прочим, под судом. Губернатор Мишарин сдавал этот офис Ройзману безвозмездно. А губернатор Куйвашев потребовал договор о безвозмездной аренде расторгнуть и заключить новый договор – на 300 000 рублей в месяц.

Дюша сидит и говорит:

– Не надо было с Прохоровым связываться. Это политика. И с Пановой не надо связываться. Пановой дадут орден за развал Фонда. Я скажу Женьке. И на Путина не надо переть. Это политика. Это война. Но состояние войны – Женькин кайф. Даже когда все хорошо, он ищет войны, а уж теперь-то… Надо остановиться, оценить ситуацию, говно отбить и переть дальше.

Через минуту Дюша попытается отговорить Ройзмана баллотироваться в мэры. И Ройзман не послушает его.

Тогда же. Лето 2013-го. Мой источник в екатеринбургской полиции скажет мне:

– Какого вероисповедания Ройзман?

Я пожму плечами.

– Чего ты не знаешь? Иудейского. И вот скажи мне, как иудей может заниматься православной иконой?

Тогда же. Ройзман организует традиционный для фонда «Город без наркотиков» футбольный турнир. Арендует семь футбольных площадок. На всякий случай. На тот случай, если в последний момент арендодатели расторгнут договор по надуманной причине. И правильно делает. В последний момент два стадиона действительно турнир проводить откажутся. Но ничего. Есть запасные варианты.