Рок

Что это было, явь или наваждение? Не хотелось гадать, но угроза смерти была реальной, Георг был в этом уверен. Во всяком случае, он получил наглядный пример меры добра и зла. Получается, что отвлеченного добра или зла не существует, что эти понятия бесплотные и бездуховные. Добро – это то, что выгодно или необходимо его конкретному носителю. Добро должно иметь размерность: для семьи, для рода, для коллектива, нации, человечества, вплоть до звездных цивилизаций… вплоть до Бога! Видимо, именно из этих параметров строятся нравственные нормы добра и зла. Георг вздохнул и, зажмурившись, представил себе громаду сфер добра, дрожащих, мерцающих голубым сиянием, перетекающих друг в друга, крохотных, почти совсем прозрачных, и огромных, с бесчисленным количеством маленьких сфер. Сферы затуманились, отвердели и превратились в маленькие кирпичики, которые сложились в гигантскую пирамиду. Если смотреть снизу, бесконечно велико их количество в пирамиде нравственных соотношений и уровней. Зато многое становилось ясным, когда на пирамиду посмотришь не снизу, а со стороны и с вершины. Наверное, так смотрит Бог. Все, что находится внутри границ, исходящих из него и расширяющихся необъятно вниз, – нравственно, потому что способствует процветанию Бога. В божественном мире все служит или должно служить Богу, а следовательно, всеобщему благу.

Проквуст удивленно покрутил головой: откуда эти мысли? Неужели их внушил ему старик? Верес, мысленно произнес Георг, и тут же мелькнули брови и спрятанные под ними глубокие глаза. А может, это ему показалось?

Георг положил руки на высокий пенек и уткнул в них голову. Мысли текли неспешно, плавно, и следить за ними было приятно. Интересно получалось. Например, если микроб заражает чужой организм, то он делает этому организму зло. С точки зрения организма. А с точки зрения микроба организм – это всего лишь нужная микробу среда обитания, целина, которую нужно освоить. А значит, для микроба это – добро.

Следуя этой логике, можно было легко разложить любые нравственные проявления на составляющие элементы. Даже убийство: убийца удовлетворил собственное чувство мести, ярости, меркантильности или откровенного наслаждения. И самоубийца поступает по собственному побуждению: он или устал, или не может жить из-за критических жизненных обстоятельств. Убив себя, он удовлетворил свои желания, решил свои проблемы. Таким образом, возникает простой, давно известный вывод: зло и добро можно назвать разными сторонами одной медали. Зло возникает на стыках различных сфер добра, не совпадающих друг с другом или противоречащих друг другу. Зло – это побочная функция добра.

Мир многообразен и многолик, поэтому и сферы добра у него бесчисленны по количеству и качеству. Различия между ними могут быть исчерпаны только с гибелью этого мира, а следовательно, и зло неуничтожимо до тех пор, пока этот мир жив. Георг понял, что справился с уроком Учителя, но новое знание вносило в его разум горечь, понимание несвободы в выборе поступков: ты или для Бога, или против него.

ГЛАВА 17 в которой Георг отвечает Учителю, а тот остается недоволен.

– Что это ты, негодник, опять спать завалился?! – услышал сквозь ватную тишину сна Георг. Он с трудом разлепил веки.

Перед ним стоял разгневанный наставник и, постукивая от возмущения посохом, тряс его за плечо.

– Учитель! Как я рад вас видеть! – Проквуст сладко потянулся и поспешно встал, на лицо его наползла идиотская улыбка, он ощущал ее, но согнать пока не мог.

Кирилл осекся, слишком необычной была реакция ученика, вместо оправданий – безмятежная улыбка! Белоус сел и положил к ногам увесистый заплечный мешок.

– Рассказывай, Георг, что тут поделывал и как докатился до жизни такой, – старик кивнул на большой пень, на котором минуту назад сладко спал Проквуст.

– Я в доме прибрался, – начал Георг, – потом дрова рубил.

– Долго?

– Часа полтора.

– Так, хорошо. Дальше.

– Затем я занимался рыбалкой.

– И где улов? – лукаво спросил его Учитель.

– Там, – Георг махнул рукой, – в бочке.

– Правда, что ли?! – удивился Кирилл. – Неужели поймал?!

Он, больше не говоря ни слова, вскочил и быстро зашагал к бочке. Проквуст растерянно встал, он не знал, идти или оставаться, поэтому просто застыл в нерешительности. Учитель наклонился над бочкой, внимательно осматривая ее внутренности. Вот он выпрямился, оглянулся в сторону Проквуста и крикнул:

– Бери мой мешок и неси в дом. А потом иди за глиной для своей рыбины, печь будем.

Проквуст вприпрыжку догнал его и услышал, как Учитель бормотал про себя что-то вроде: везет же этому мальчишке, с первого раза такой улов!

– Ну, что стоишь? – строго посмотрел на ученика Кирилл. – Я тебя куда посылал?

– Да глина уже приготовлена, учитель, я сейчас только рыбу принесу.

– Что ж, – голос Белоуса подобрел, – молодец, все успел. А с уроком как?

– Сделал, Учитель! – крикнул ему в ответ Георг уже из-за двери. – Я готов к ответу на вопрос.

– Да-а?! – Белоус был явно удивлен.