Рок. И посох в песках оружие

– По какому вопросу, в такой поздний час, Вы, пытаетесь проникнуть в город? – Спрашивает стражник города, смотря на них сверху вниз, с крепостной стены.

– Мы прибыли к Наместнику Римской республики, Дециму Скрофе, по делу римского народа! Вот атрибуты проезда! – Первый всадник откидывает пыльный капюшон, обнажая длинные белокурые волосы. Всадник спешивается и подходит к верёвке, спущенной сверху. Верёвка, после того как к ней привязывают дорожную тубу, уползает наверх, унося подвешенное… Всадник ждёт… Через минуту слышен лязг железа и скрип петель тяжёлых ворот… Ворота приоткрываются и из проёма выходит высокий, статный, мощный греческий гоплит, исполняющий обязанности старшего стражи.

– Вот возьмите! – отдаёт назад он, раннее привязанную и поднятую на стену, тубу, – Наместник ждёт! Он предупредил о вашем появлении! Пропустить!

Человек снова садится на лошадь, и конная кавалькада устремляется в проем ворот, продолжая свой путь. Вскоре темень улочек поглощает их… Ворота, медленно, со скрипом закрываются, цепь грохочет, наматываясь на огромный, деревянный барабан, который крутит караул, толкая за толстые, дубовые рычаги. Наконец, все затихает. Войны внутри городских строений ворот, что-то ещё делают у запоров створок ворот и поговорив о чем-то со старшим, уходят внутрь башни… У ворот остаётся один высокий гоплит. Он поворачивается и идёт не внутрь башни, а по улочке, внутрь города… Пройдя два каменных длинных палисадника, он сворачивает вправо… На какое-то время, он исчезает из нашего вида совсем, растворившись в ночном сумраке, но вот он, снова, появляется у освещённого двора довольно большого дома. Пройдя освещённый висящей масляной лампой участок, он, снова, пропадает в тени ночи. Какое-то время царит тишина… Вдруг, слышится стук в большую, бронзовую дверь дома, и мы видим гоплита в свете небольшой лампы, горящей над ней. Стук не непроизвольный, а с периодичными паузами… Это, без сомнения какой-то сигнал! Гоплит поднимает свой шлем на затылок, открывая из-под козырька забрала, лицо человека средних лет. Лампа освещает его длинные каштановые волосы, которые прядями опускаются на плечи. Не яркий свет лампы не определяет, точно, возраст человека? Но, совершенно, ясно, что его возраст не ограничивается 35 годами. Но выглядит он молодо и привлекательно, хотя на лице присутствуют несколько побелевших от времени небольших шрамов. Фигура гоплита безукоризненная, атлетизм пропорционально граничит с сухой линией выносливости…

Дверь медленно, с неприятным, предательским писком открывается. Гоплит входит внутрь. Его глаза в темноте коридора, различают знакомую ему фигуру.

– Они прибыли, все восемь! – говорит гоплит, – Сегодня их к Наместнику не пустят! Встреча произойдёт утром!

Человек, стоящий в темноте коридора, думает какое-то время, потом говорит:

– Значит, заговор созрел. А «белокурый», там был «белокурый»?

– Да, он мне и вручал атрибуты! Он старший!

– Старший?! – в голосе человека слышится усмешка, – Тогда нам здесь задерживаться не стоит! Уйдём через потайной ход контрабандистов! В селении, недалеко отсюда, нас ждут лошади!

Человек вышел из темноты коридора. Он оказался примерно одного возраста с гоплитом. Фигура, не уступающая ростом ночному визитёру, насквозь просматривалась военной выправкой.

– Да. Теперь меня зовут… – человек шепчет на ухо гоплита имена, – и если придётся, мы должны умереть с этими именами! – говорит он вслух, подытоживая сказанное.

– Я дал клятву, и намерен ее исполнить! – Не менее твёрдо, говорит гоплит.

– Ну, тогда в путь! Мы их должны встретить в условленном месте…

Тихо беседуя, эти двое выходят из дому и углубляются в ночной сад…

…По ночной улице несутся всадники… Пустынные улочки, оглашаются лаем собак, которые так реагируют на ночных путешественников. На перекрёстках улочек, освещённых огнём факелов, которые разносит городская стража их, догоняют и обгоняют, только собственные тени… Всадники снова подъезжают к площади ворот. Здесь они останавливаются и, некоторое время, совещаются о чем-то?… После этого, двое из конной кавалькады поворачиваются и скрываются обратно, растворяясь в лабиринте городских улочек… Остальные, не спеша, подъезжают к воротам.

– Открывай. – Один из всадников достаёт пергамент с печатью в виде орла и показывает стражнику.

– Да, да! Сейчас откроем! – торопится стражник, из башни выходит его караул, вместе они наваливаются на рычаги барабана, – Вы приехали вчера поздним вечером и поздним же вечером уезжаете?! Да, кстати! А куда вы дели нашего старшего дозора Харикла? Это тот, что проверял вас на въезде в город. Он пропал, сразу после вас! Ушёл в город, вслед за вами и не вернулся до сих пор!

Стражники крутят барабан с цепью и створки ворот медленно открываются. Всадники непонимающе смотрят на стражников, потом переглянувшись, выезжают из открывшегося проёма ворот. Выехав, они без слов пускают лошадей в крупную рысь, оставляя после себя шлейф пыли.

– Ты слышал о пропаже старшего стражи? Что думаешь на этот счёт? – На ходу, находясь, бок о бок со своим соседом, спрашивает один из них.