Рок. Короткий роман

Чмокнув воздух у трубки, Аделаида залпом опрокинула остаток боярышниковой смеси, схватила «утконоса» и, выкопав из груды белья на кушетке умопомрачительного покроя пиджачок, весьма бодро направилась к дверям. На пороге она обернулась и, помахав обрильянченной ручкой, сказала:

— Чао, золушка! Спасибо за чаек! И помни — беги отсюда, пока не началось!

С этими загадочными словами она умчалась, оставив за собой запах недостижимо дорогих духов.

Несмеяновка

Боярышник и вправду благотворно действовал на организм, потому как Лялька, едва добравшись до обширной кровати в гостиной, рухнула и тут же провалилась в долгожданный сон. Разбудили ее мужские голоса и хохот. Приоткрыв глаза, Лялька молча наблюдала за говорившими. Хозяин квартиры, гостеприимный Митюха, читал гостям — Ушастику, Дреде и еще трем молодым парням в кожаных косухах — свои стихи, а те покатывались со смеху.

Под прессом общего нахлёста,
Сосед мой, воли не видав,
Вдруг рухнул навзничь. Я отвлёкся,
Пытаясь запихнуть в рукав:
Бутылку спирта,
Томик прозы,
Стакан, завернутый в платок.
В такие лютые морозы
Я отказать себе не мог —
Налил сто грамм всего,
От силы,
Смахнул с плеча седую прядь,
И, не рассчитывая силы,
Я стал соседа поднимать.
Попробовал в плечо толчок,
Потом трясти стал неспеша.
Он закряхтел, потом замолк,
Лежит и плачет чуть дыша.
Подумал я: так будет долго,
Налил себе ещё чутка,
Стал подымать, но всё без толку,
И выпил с горя я тогда.
Тащу по комнате за ворот,
А он, как вклеенный, лежит!
Тогда я в ухо крикнул: «Сорок,
рублей с тебя мне подлежит!»
Он вроде дёрнулся с испуга,
Но тут ещё мертвее стал.
«Ну что я тут тебе прислуга,
следить за тем, что б ты дышал?»
Товарищ мой меня не слышал,
И я расстроился совсем.
Пошел и выпил пару лишних.
А если точно, лишних — семь…
Вернулся я — их было двое,
Сосед мой и его двойник,
Но я оставил их в покое,
С размаху в пол воткнув свой лик.

Отхохотавшись, Дреда поймал в поле зрения Ляльку и поспешил привлечь внимание остальных:

— Эй, смотрите-ка, оклемалась, бедолага!

— Ты вчера уж больно плохая была, — пояснил Ушастик дружелюбно. — Совсем, что ль, пить не умеешь?

Лялька выползла из-под одеяла и подсела к мужчинам.

— А если умею — то что? — кокетливо спросила она. Состояние ее явно улучшилось к вечеру, и захотелось немного пофлиртовать.

— Ну а если умеешь — то сейчас и покажешь! — обрадовался Митюха.

— А кто такая Аделаида? — вспомнила Лялька о даме, назвавшей ее золушкой.

— А-а! Укатила, что ль? — ответил Митюха вопросом на вопрос. — Адка теперь год тут не появится. Такое вот у нее циклическое жизненное расписание! Сейчас — Канары, потом — Багамы, Сейшелы, потом конгресс какой-нибудь. Да и Джон, от него так просто не побегаешь — охрану приставит и — пиши-пропало разгуляево! Она ж психолог известный, только не практикует давно, деньги и так девать некуда, а вот путешествовать любит. Душа, говорит, у меня не успокоилась, скучно на вилле-то жизнь просиживать. А сюда приедет — так недели две из дому не выходит, только в магазин казачков засылает за дозаправкой.

— Добрая она, — вступил в разговор один из молодых парней. — Денег по утрам столько дает, что ноги сами бегом в лабаз бегут, как представишь, сколько всякой всячины накупить можно.

— Да уж, — подхватил другой, — две недели, кроме вискаря, ничего в рот не брали, да еще и с закусью шикарной!

— Я ее двадцать лет знаю, — продолжал Митюха восхищенно, — боевая сестренка. А по части культуры пития, я вам скажу, что песок поливать, во, здоровье какое у человека! Ну да ладно. Адка теперь целый год будет аперитивчики потягивать, не принято у них так вот, голяком, вискаря глушить, а мы уж тут сами по себе, потихонечку выпьем Несмеяновки.

— Да неужто осталась еще? — в изумлении закричали в один голос гости. — Как тебе удалось сохранить ее?

Митюха торжественно поднялся и полез в старинный дубовый буфет громаднейших размеров.

Вскоре из недр его, из самых глубин, была достана пыльная трехлитровая фляга с темной кроваво-красной жидкостью.

— Семьдесят градусов! — гордо сообщил Митю-ха. — Самолично на клюковке настаивал!