Рок-цыпочка (ЛП)

— Не-а. — Он обхватил пальцами мою челюсть и заставил посмотреть на него. — Я не слезу, не уйду, больше не буду играть в игры и тратить зря гребаное время. Я не верю во всю эту чушь о судьбе и предназначении. Я верю в то, что, насколько я могу судить, до сих пор я не встречал другой такой женщины, которая бы соответствовала моей жизни, как ты. Кому все равно, если я вернусь домой поздно после того, как она приготовит особый ужин. С которой не случится припадок, если я скажу, что одного из моих людей подстрелили, и выслушаю все о том, как она относится к моей работе. Ты пошла и приготовила всем кофе, черт возьми. Ты — женщина, которая предостерегает меня быть осторожным, когда я говорю, что отправляюсь охотиться на людей, вместо того, чтобы пилить и ныть о своих чувствах из-за моего выбора карьеры. Большинство потеряли бы гребаный разум, если бы к ним на кухню ворвался один из их сотрудников с пистолетом и начал палить по соседям. Ты же провела то утро, готовя кексы, а днем спала на солнышке. Ты живешь жестко, играешь жестко и, кажется, ничего не боишься, но умудряешься сохранять в себе почти нереальную нежность. Ты хотела, чтобы я сказал тебе, почему уверен в тебе, — вот, почему. Ты воспитывалась в неполной семье, отцом-полицейским, ты знаешь, как обстоят дела. Я не испытываю ни малейшего интереса учить кого-то этому, и мне нужен кто-то достаточно сильный, чтобы жить с этим. И это ты.

Я уставилась на него широко раскрытыми глазами. Никогда в жизни я не слышала, чтобы Ли говорил так много за один раз. А я знала его всю жизнь.

— Как часто в твоих людей стреляют?

— Стреляют слишком часто. Попадают, к счастью, редко.

Я хотела спросить, как часто в него стреляют или попадают. Мне было интересно, но ответа знать не хотелось. Поэтому я не стала спрашивать.

— Разумное решение, — пробормотал он. Он у меня в голове. Снова.

— Мне действительно становится страшно, — прошептала я, — ты меня пугаешь.

Ли прищурился.

— Это лучшее, что я слышал за неделю.

Я была ошеломлена.

— Что ты меня пугаешь?

Его губы коснулись моих губ.

— Если я тебя пугаю, значит, небезразличен тебе. Я тот же Ли, только старше и умнее. Ты любишь меня, в конце концов, твоя стена рухнет, и ты признаешься в этом себе, а потом и мне.

Боже, какой же он самоуверенный.

Его руки начали блуждать по моему телу, и Ли снова уткнулся носом мне в шею.

Очевидно, наша маленькая драма закончилась.

— Не думаю, что я перестала злиться на тебя.

— Это ничего, — сказал он мне на ухо, — я все равно могу заниматься с тобой любовью, когда ты злишься.

Невероятно самоуверенный.

— Я так не думаю, — возразила я.

Его рука скользнула между моих ног, пальцы совершили восхитительный круговорот, которого было достаточно, чтобы не только привлечь мое внимание, но и заставить хотеть большего.

Засранец.

Я ничего не могла с собой поделать и чуть раздвинула ноги.

В награду он меня поцеловал.

— Я обещал показать тебе, кто я такой, в основном, ты меня знаешь, но сегодня поймешь гораздо больше, — сказал он, снова уткнувшись носом мне в шею. Я вроде как слушала, но его пальцы надавили сильнее и сделали еще несколько вращательных движений, так что мне было трудно сосредоточиться. — И я обещал тебе сказать, чего хочу, и дать время принять решение.

О, нет, это несправедливо.

Я раздвинула ноги еще шире, и круговорот набрал обороты. Я провела руками по его спине и уткнулась лицом ему в шею. Никак не могла осмыслить важность нашего разговора.

— Мы можем… — выдохнула я с трудом, — поговорим об этом позже?

По всей видимости, он согласился, потому что устроился между моих ног и вошел в меня.

Приятно, очень-очень приятно.

Ли начал двигаться.

— Я хочу, чтобы ты была в моем доме, в моей постели. Хочу, чтобы к выходным ты переехала.

Мои глаза были закрыты, но они распахнулись, и я увидела, что он смотрит на меня.

Я все еще хотела не торопиться с отношениями, он же шел на гиперскорости.

Я не могла иметь с этим дело, не сейчас. Ли не переставал двигаться, и мне было очень хорошо.

Я обвила его руками и ногами, запустив руку ему в волосы.

— Ли…

Я не собиралась больше ничего говорить, просто хотела заставить его замолчать, чтобы сосредоточиться.

— Иисусе, — он уткнулся лицом мне в шею, — нет ничего лучше в мире, чем слышать, как ты произносишь мое имя, когда я внутри тебя. — Он скользнул глубоко, заполняя меня. — Я годами ждал, чтобы оказаться здесь.

Святое дерьмо.

Его рот был у моего уха.

— Я мог бы быть на задании, в жаркой, как ад, пустыне или в джунглях, и иногда, проходя через это, я мечтал о том, чтобы ты так произносила мое имя.

Святое дерьмо, дерьмо, дерьмо.

— Я перееду к выходным, — выпалила я.

Он поднял голову и улыбнулся.

Гребаный Ли.

***

Я была в ванной, наносила макияж.