Рок умер – а мы живем

Денис и Димыч с краю толпы, штурмующей центральный вход. Многие ребята и девчонки в ватниках и тельняшках, в кирзачах, лица разрисованы губной помадой; у некоторых в руках красные флаги. Это алисмены. Но толкутся здесь и цветастые пункера, стиляги в галстуках-шнурках, рокабилли с квадратными причёсками, затянутые в кожу рокеры, металеры, опасливые, тихие хиппаны. Даже гопники есть… Вся эта масса время от времени, словно услышав чью-то команду, яростно зарычав, превращается в таран и ударяет в металлические заграждения, за которыми выстроились плотной цепью милиционеры с дубинками.

Концерт ещё не начался, и те, у кого были билеты, с великим трудом пробивались к узкой прорехе в ограде. Их наспех охлопывали и пропускали дальше, на длинную, широкую лестницу, ведущую к дверям похожего на огромную скороварку СКК.

Толпу же стремящихся прорваться бесплатно ежеминутно разбивал милицейский «уазик». Включив сирену, он медленно ползал взад-вперёд, получая по своим бокам тычки кулаками и древками флагов… Раздался вопль – кому-то, наверно, наехали на ногу. Удары участились, по капоту хлестнули цепью.

– Переворачивай! – раздался крик, и десятки рук стали качать машину; «уазик» взревел, газанул, выскочил из толпы.

Неформалы вновь собрались в таран, ринулись на заграждения, но опять откатились, опробовав дубинок.

– Блин, надо было билеты купить, – в который раз проворчал Димыч. – Вряд ли какие-то шансы…

Вчера на толкучке возле метро «Площадь Мира» они продали талоны на мыло и крупу, но тратиться на билеты не стали, решили, как и раньше, прорваться так. Раньше всегда удавалось.

Денис взобрался на решётку, сел боком, чтобы не получить неожиданный удар по спине. Достал «беломорину», размял табак, дунул внутрь картонного мундштука и, изогнув его, закурил. Продолжал наблюдать за клокочущей массой. Тысячи три, не меньше. Плюс те, что билеты купили… Странно было, что вообще разрешили в СКК концерт самой популярной и скандальной группы города. Недавно лидер «Алисы» Кинчев с ментами чуть не подрался, газета «Смена» фашистом его объявила, фаны боевые… Или просто не представляли, во что это может вылиться?..

– Ну, – снова заговорил Димыч, – чё делать-то будем? Как тут… – И оборвал очередной вопрос, оглянулся.

Из парка, чернеющего на другой стороне проспекта Гагарина, бухнул многоголосый хор орущих подростков:

– М-менять! Настало время менять!

Толпа замерла прислушиваясь, будто ослабевший в драке зверь, почуявший более сильного собрата, который поможет.

– М-меня-ать!..

Показалась длинная, густая колонна, над которой колыхались красные флаги; кто-то дудел в горн… Голова колонны пересекала пустынный проспект, а хвост был ещё в парке.

– Это петроградские! – торжественно сообщил худой малолетний пункер с раскрашенными в разные цвета волосами. – Они обещали пятьсот пиплов привести. – И замахал руками, заорал: – Хэ-эй! Дава-ай!

– Ну чего… – Димыч застегнул куртку, охлопал себя: – Готовься, Дэнвер.

В то время как петроградские двигались к центральному входу, из автобусов, спрятанных за высоким парапетом, выскакивали омоновцы в больших и круглых, как скафандры, шлемах, в бронежилетах, со щитами и дубинками. Денис видел таких впервые…

– Х-хо-о! – загоготала толпа. – Гуманойды! Подари голову!

Быстро, без лишних движений и толкотни омоновцы выстраивались с внутренней стороны ограждений, готовясь к сражению, а за их спинами, сразу став нестрашными, переминались милиционеры в обыкновенной форме… И зазвучал усиленный мегафоном угрожающий и испуганный голос:

– Требую соблюдать порядок! Внимание!.. Иначе мы будем вынуждены применить силу!.. Требую соблюдать порядок!

– Щас начнётся! – Пункер схватил Дениса за рукав.

Колонна была уже в полусотне шагов от ограждений; ребята маршировали, гремели подкованными сапогами, дружно изрыгали:

– Солнечный пульс диктует! Время! Менять! Имена!

Впереди – крепыши с самодельными фанерными щитами, на руки намотаны цепи. Лица размалёваны помадой, словно уже разбиты, волосы – дыбом. На многих шерстяные тельняшки.

Толпа у заграждений раздвинулась, уступая место петроградцам, а те, не сбавляя скорости и накопленной решимости, не сбиваясь с шага, будто шутя, снесли, раскидали металлические оградки, разрезали цепь омоновцев. Началась драка. Крики в мегафон смолкли. Безбилетники лезли в брешь, омоновцы и милиционеры нещадно молотили дубинками, кто-то рычал, выл, кто-то продолжал горланить:

– М-меня-ать! Настало время меня-ать!

Некоторым удалось достичь стеклянных дверей СКК, но там их скручивали дружинники и работники комплекса с голубыми повязками на рукавах. Неформалам заламывали руки к затылку, волокли обратно к ограждениям, наиболее буйных засовывали в воронки-хлебовозки…

Денис с Димычем попытались было влезть к петроградцам, но поздно – эту часть колонны отрезали от бронебойной головы и разогнали…

– Нечего здесь ловить, – сказал Димыч, – погнали в обход. Может, где-то получится.