Рок в Союзе: 60-е, 70-е, 80-е...

Дело тут не в тексте: захватывающая мелодия словно катапультировала слово "звери", которое просто невозможно было не петь всем вместе. Если бы провести сейчас опрос на тему "Какая из советских рок-песен подошла бы вам в качестве гимна?" — большинство, я думаю, назвало бы "Рок-н-ролл — мертв" "Аквариума"… Я назвал бы "Звери" — произведение безвестного Рыбы[46], несмотря на ее нелестную аллегоричность.

Алексей Рыбин ("Рыба")

На следующее утро Гребенщиков, в доме у которого я остановился, дал мне почитать два свежих документа под заголовками "Устав рок-клуба" и "Положение о рок-клубе". В абсолютно казенной манере там перечислялись по пунктам цели и задачи, права и обязанности, привилегии и штрафы, иерархии и функции. Изредка попадалось слово "рок", и оно выглядело диковато в этом контексте. Скажем, такая фраза: "Рок-клуб ставит перед собой задачи по привлечению молодежи к широкому самодеятельному творчеству, повышению культуры зрительского восприятия и идейно-художественного уровня исполняемых произведений, а также по выявлению и пропаганде лучших образцов отечественной и зарубежной музыки данного жанра". Эти бумаги означали, что в Ленинграде была предпринята очередная, шестая по счету, попытка создать официальную организацию для неофициальных групп.

Спустя пару лет Николай Михайлов, президент рок-клуба, объяснил мне мотивы его создания следующим образом: "В начале 1981 года количество "сейшенов" в городе резко сократилось — "легальных" концертов почти не было, поскольку группы не имели официальных разрешений на выступления, а "нелегальные" администрация и милиция научились достаточно эффективно пресекать. Однако в Ленинграде было порядка пятидесяти групп и колоссальная нереализованная тяга к выступлениям и общению. К тому же после Тбилиси отношение властей к року как будто смягчилось… Поэтому музыканты и устроители концертов настойчиво атаковали городские организации, требуя решить эти проблемы. В конце концов Дом самодеятельного творчества пошел нам навстречу. В то время там сменилось все начальство во главе с директором, и руководителями стали женщины… Они шутили: если мы из-за вас погорим, наши мужья нас прокормят".

Коля Михайлов

Фото И. Малорацкого

Я думаю, впрочем, что городские власти пошли на сознательный и умный компромисс, ибо контролировать ситуацию было совсем не просто, как доказывал только что прошедший "день рождения" Свиньи. Но в то утро я долго хихикал и банально высмеивал бюрократические параграфы "Устава" как очевидный анекдот. В этот раз интуиция начисто изменила мне, или я просто недооценил со своими московскими мерками силу и сплоченность ленинградских рокеров.

Вообще, Ленинград и Москва — два совершенно разных города и внешне и по духу. Физически я не переношу Ленинград: он театрально-красив, но абсолютно плосок и прям, как шахматная доска. Единственные отступления от плоскости — это арки мостов, единственные нарушения прямизны — это изгибы рек и каналов. Петербург был построен на пустом месте среди болот, и эта напряженная искусственность, кажется, давит и по сей день. Можно восхищаться архитектурно-геометрическими прелестями Ленинграда и одновременно сходить с ума от какого-то клаустрофобического чувства. Похоже, что это стимулирует творческий процесс (вспомним Гоголя и Достоевского). Кроме того, Ленинград — более "западный" город, чем Москва. Наличие порта и обилие иностранных туристов (особенно скандинавов, приезжающих тысячами на уик-энд) не только создали огромную паразитическую индустрию фарцовки, но и способствовали более оперативному проникновению в массы молодежи всевозможных новых заграничных веяний.

При этом Ленинград заметно меньше Москвы и, несмотря на утонченность, в чем-то провинциальнее. Москва — гигантское столпотворение, ворох не связанных между собою клубков; это место, где можно жить годами, так и не зная, что вокруг происходит. Ленинград более статичен, там все "на виду". Частным проявлением этого и стало то, что в Ленинграде сформировалась единая община рок-музыкантов и примыкающей к ней богемы. Как в большой деревне, там есть места, где каждый, не договариваясь, может увидеть каждого. Главное из таких мест для рокеров, хиппи, панков, художников-авангардистов и т. д. — знаменитое кафе на углу Невского и Литейного проспектов, имеющее неформальное наименование "Сайгон"[47]. Каждый представитель местной примодненной публики хотя бы раз в день там отмечается, а от пяти до шести вечера у малокомфортабельных стоек с кофе можно найти почти всех и узнать все городские новости и сплетни. Для меня это забавно и не очень понятно, для Ленинграда это святыня. ("Сайгон" упоминается в бесчисленных рок-произведениях; у какой-то группы даже есть песня "Мы — дети "Сайгона".) Многие считают, что на этом углу какая-то особая энергетика. А большое зеркало у входа прозрачно с противоположной стороны…