Рокировка по длинному пути

Да и женился я, честно сказать, не от большой любви. Мы переспали, а ей померещилось, что она залетела, ну и я, как честный человек… Правда, потом тревога ложной оказалась — какой-то там гормональный сбой, но я уже привык, да и ее все устраивало. Из Галки, признаться, идеальная жена получилась, только для мужика ближе к полтиннику. А я тогда еще молод был, не нагулялся и не понимал своего счастья.

Когда батя в очередной раз в отпуск пошел, они с мамой в Геленджик отдыхать поехали. И так им понравилось, что они решили туда навсегда переехать. Квартиру в Питере и дачу в пригороде продали и дом у моря купили. Я с ними не поехал — квартира, друзья, бизнес и клиентов терять не захотел. Да и что мне там делать? Весь этот курортный юг — большая деревня на неделю отдыха и рыбалки, а потом хоть волком вой. Но каждый год обязательно к ним в сезон ездил повидать и отдохнуть, а они ко мне зимой, подлечиться. У них там с медициной не очень.

Мать, конечно, переживала, скучала и к ним звала, но когда через пару лет у меня неожиданно сестренка появилась, смирилась. А я тем временем поднакопил, продал свою однушку и купил двушку. Обставил все по своему вкусу, и только окопался, как неожиданно женился второй раз.

Машка моей первой любовью была. Тогда, в школе, все пацаны по ней слюни пускали, а я даже поцеловаться с ней успел. Но хоть я был парень симпатичный, плечистый, да и разряд по боевому самбо имел, но, видимо, птица не того полета для нее оказался. Ей кого побогаче и пообразованней подавай. А я сразу предупредил, что в «технарь» пойду. Нахрена мне этот институт, если мне с моей профессией и «технаря» хватит. Я уже тогда знал, чем заниматься хочу, и не сомневался, что все у меня получится. Но тогда ее это, видать, не устроило, и все закончилось, не успев начаться.

Короче, свела нас судьба — тачку свою загнала на осмотр ко мне в автосервис. Такая вся из себя королева. Красивая… Я просто обалдел. Встретились за ужином… Месяца не прошло, как предложил съехаться, а она возьми и согласись.

Любовный угар от обладания подростковой эротической фантазией развеялся месяца через три. Когда из жаркого марева вынырнул, то обалдел. Не, Машка хозяйкой что надо оказалась. В доме чистота и порядок, готовит вкусно, выглядит на все сто, а в постели просто огонь. Галка-то моя слишком скромная была по этой части, закомплексованная, а я и не настаивал особо, уважал ее выбор. А тут словно в рай попал. Да только характер у Машки такой стервозный оказался, что жизни нет. Вроде бы живи, радуйся, а нет радости, одна изжога.

Контролировала каждый мой шаг, постоянно названивала — «где ты? с кем ты?» Ревность на грани одержимости, чуть с парнями задержался после работы, все, скандал на полночи обеспечен. Отчитывает так, будто я пацан какой малолетний или псина приблудная. Не говорю уже про блажь — кружки в сушилке ручками строго на север и туалетную бумагу подвернутую ровным уголком. Даже удивительно, как я год продержался.

Дальше — больше — истерики начались на пустом месте, с битьем посуды. «Тебе ни до чего дела нет, слоняюсь тут одна целый день, уют создаю, а ты бы все из гаража не вылазил и со своим металлоломом возился», — и все в таком духе. Вот только сиди с ней рядом безвылазно, держи за руку, смотри в глаза и дифирамбы пой, какая она замечательная и уникальная.

Короче, последней каплей стало, когда она мое собрание коллекционных машинок в коробку покидала и молотком в припадке ярости отбила, и все из-за того, что в очередной раз не разрешил из моего кабинета спальню нам сделать. Этот последний бастион спокойствия я так и не сдал.

Прихожу, а в коробке месиво — не хилое месиво на сто сорок тысяч и пару лет убитого времени, когда я с семнадцати лет редкие экземпляры правдами и неправдами доставал, чтобы коллекция полная была. Она давно бубнила, что у семейного мужчины хобби, окромя любимой жены, быть не может, но вот не думал, что она на такое решится.

Тогда я впервые ее ударил, вообще женщину ударил впервые. Молча под ее завывания побросал в чемодан шмотки и такси ей вызвал. А вечером за стаканом вискаря решил, что никогда больше не женюсь. Ну их нахрен, этих баб… С тех пор жил для себя, да и что той жизни было — тридцатник даже не разменял.

Как я тут очутился, так и не вспомнил, как память ни напрягал. Вроде бы все как всегда было — провел день в мастерской, потом у Седого зависали пару часов, и я домой свалил. И все — темнота и новое тело.

Волнения за семью тоже не чувствовал, словно кто-то мне в голову вложил, что у них все хорошо будет. А вот мне здесь что прикажете делать?

Тут будильник всхрапнул, открыл заспанные глаза и запел:

— Вставай… Вставай… Просыпайся… А то все вкусное съедят без тебя… Вставай… — надрывался он, пока я ему щелбан не отвесил, и он наконец обиженно замолчал, шевеля стрелками, словно усами. Оказалось, пока я в воспоминания ударился, уже утро наступило.

— А ну все живо вставайте, — прокатился по дому приветливый рев Молли, — пока я сама не поднялась и не вытащила вас из постелей, сони.