Рокировка

— Хорошо. — сдался штатский. — Если нет спорных мнений, пойдемте писать акт осмотра и предварительное заключение. Надо создавать другую комиссию, расширенного состава. Пусть пэ-вэ-ошники еще посмотрят. Нет возражений?

Возражений не последовало.

Попадание ракеты, как бы ни цинично это не прозвучало, устраивало всех присутствующих.

Они вышли из ангара с чувством облегчения и исполненной работы. Остальное было уже не по их части. Порыв ветра, неся снежный заряд, налетел, сорвал с лысой головы зам главного конструктора его роскошную шляпу и покатил, погнал по необъятному простору летного поля. Инженер прикрыл ладонью зябнущую лысину, согнувшись и протягивая другую руку, погнался за шляпой, которая подлетела к ногам одинокого офицера в новеньком бушлате, с бессильной тоской взиравшего в мутную белесую ночь, наполненную снегом.

* * *

— Мне соседка рассказала, что сегодня в концертном зале Октябрьский схватили знаменитого киллера, и оказалось, что это агент ФСБ! — сказала Маринина бабушка. — Она по телевизору видела!

Андрей склонился над тарелкой пониже.

Худшее начало разговора трудно было придумать.

— Что же он там делал? — делано вежливо поинтересовался Маринин папа, внимательно читая наклейку на бутылке марочного вина.

— Покушался на жизнь Бориса Германцова, разумеется! Этот молодой человек им всем как кость в горле!

— Не стоит так горячиться. — осторожно возразила мама Марины.

— А что я такого сказала?! Вечно ты мне рот затыкаешь! А я хочу, чтобы молодежь знала, в какое трудное время мы жили! За мной однажды целую неделю ходил по пятам какой-то тип. Определенно, следил.

— Он, я думаю, хотел признаться вам в любви, но боялся вашего независимого свободного мнения. — сказал папа, звучно, умело и с удовольствием откупорив бутылку. — А насчет трудного времени — давайте не будем, Софья Исааковна. Во все времена вы жили вполне припеваючи.

— Бабуся, не дуйся! — внучка погладила старуху по морщинистой руке. — Ты же знаешь, папа у нас — сторонник диктатуры.

— Я против диктатуры! — возразил шутливо отец, разливая красное. — Я — за тиранию! За свою жизнь я ни разу не встречал живьем работника спецслужб, да и не горю желанием с ними встречаться. Думаю, с ними встречаются чаще те, кто этого заслуживает... Кстати, Маринка, тебе опять звонил Роман!

— Анатолий… — укоризненно сказала мама, указав глазами на притихшего Андрея.

— Что?! — замер папа, подняв на вилке в воздух скользкий маринованный грибочек. — Ах, черт…

Он некоторое время водил глазами от грибочка к Андрею и обратно, потом сморщился, сказал:

— Да сами разберутся!.. — кинул в крупный рот грибочек и приналег на капусточку, выпав, таким образом, из беседы.

— Вот-вот, лучше ешь. — заметила мама. — Марина, подложи гостю салата. Андрей, а чем вы занимаетесь? Учитесь, наверное?

В другой ситуации это была бы удачная попытка сгладить неловкость.

— Учусь. — вздохнул Лехельт. — На юридическом.

— Это очень перспективно! — обрадовалась бабушка и посмотрела на него с дальним прицелом.

Маринка по-своему истолковала вздох, состроила виноватые глаза и под столом толкнула Андрея коленкой:

— Он учится на вечернем, а еще работает. Андрей, кем ты работаешь?

— В конторе одной. Специалистом по персоналу.

— Уважаю самостоятельных мужчин! — воскликнула бабушка. — Вы должны хорошо разбираться в людях, юноша. Что бы вы сказали, например, о моем зяте?

Папа, протестуя, выпучил глаза, но остался бессловесным, так как рот его в этот миг активно исполнял свою первоприродную функцию.

Застольная беседа свернула в безопасное русло.

* * *

Андрей скучал без Маринки два дня.

Его мама сказала:

— Ты хочешь, чтобы она позвонила первой? Я бы ни за что не позвонила...

И тогда он выпросил у Зимородка отгул на сегодня, чтобы попасть на семейный обед.

Странно, но на посту, особенно когда приходилось подолгу ждать, часто хотелось поскорее домой, в тепло; а теперь, за прекрасно сервированным столом с тремя переменами блюд, почему-то в голову лезли мысли о ребятах и о работе. Болтая веселую чепуху, он иногда замолкал, будто отключался, прикидывая, как они справляются без него сегодня.

Попал ли Морзик в команду ямокопателей?

Не устроили ли карманники и «крышующие» их милицейские сержанты козу Волану?

— У тебя сегодня грустные глаза. — шепнула ему на ухо Маринка. — Ты сердишься на меня?

От нее вкусно пахло молоком.

Он никогда не предполагал оставаться всю жизнь разведчиком и рассматривал свое нынешнее положение как временное.

Но эта удивительная, ни на что другое не похожая служба затягивала его своей непредсказуемостью и непохожестью.

«Ведь нет ничего более постоянного, чем временное, — вдруг подумалось ему. — Сегодня Кира на связи и, наверное, разговаривает... или молчит о чем-то с мрачным Тыбинем, в одиночестве прогревающим стынущий движок постовой машины на углу улицы...»

Тут же накатила него тревога, что в его отсутствие у группы нет резерва и, стоит кому-то потянуться за новым знакомцем, как провалится целый сектор.